— Есть, — ответила жена Пойзнера, не обернувшись, — только уже старый совсем, поношенный.
А сама все гладила шубу Деслера. Прегер ушел и всему городу передал, что он тогда сказал жене Пойзнера.
— Вы со своим мужем, — сказал он ей перед уходом, — вы со своим мужем тоже когда-то были новыми; наверно, когда-то вы были похожи на людей, но теперь поизносились… Сильно поизносились и постарели.
С тех пор он больше не переступал их порога. Полгода он не был в их доме, и вот на тебе — дождался ответного визита в боковой комнате у почтаря Зайнвла. Но почему так заметно, что Пойзнер зашел лишь на несколько минут, не больше? Зашел и сидит как на иголках.
— О вас, Прегер, — говорит он, — я всегда был самого высокого мнения. Голова у вас — дай бог каждому, и я не сомневаюсь, что моей дочери вы настоящий друг, может быть, лучший друг. Было бы не так, я бы к вам не пришел.
Прегер чуть не подскочил на месте.
— И что же? — спрашивает он, не поднимая глаз.
Но Пойзнер в ответ только слегка кивает головой.
— М-да, — говорит он и ждет.
И улыбается.
— Вы ведь, — говорит он, — уже далеко не молоды. Что ж вы так нетерпеливы?
Это намек: Прегер и без того не пара его дочери, но он к тому же еще и старше ее, гораздо старше.
— В городе, — продолжает Пойзнер, — слишком много говорят о вас и моей дочери. Наверно, вы знаете об этом не хуже меня. Уже несколько лет говорят на каждом углу, И наверно, вы знаете, что в последнее время к ней приезжает молодой Деслер из Берижинца, инженер Деслер. Но я верю, что вы моей дочери настоящий друг… И человек порядочный…
Прегер не выдерживает.
— Так чего вы хотите? — спрашивает он и резко поднимается. — Чего вам от меня надо?
Но Пойзнер спокоен. Он улыбается:
— Чтобы прекратить эти толки, я прошу вас, ради меня, ради моей жены и дочери, уехать из Ракитного месяцев так на пять-шесть.
— Ради вашей жены и дочери?!.
Что вдруг нашло на Прегера? Что его так обожгло? Он не может найти слов. С силой прижал пенсне к переносице и принялся шагать по комнате из угла в угол. Только через минуту, когда Пойзнер уже вышел за дверь, Прегер опомнился. Он выбежал к распахнутым воротам и во весь голос прокричал Пойзнеру вслед:
— Эй, слышите? Вы чрезвычайно благородный человек, вы, и ваша жена, и ваша дочь! Чрезвычайно благородный человек…
* * *
Через пару дней Прегер устроил у себя попойку. Он даже не задернул занавески и окно оставил открытым. Плевать, что о нем будет говорить все Ракитное. Лишь бы весело было.
