ВОЛЯ-ЗОНА. ВОРОНЦОВ
Васька так и не прилетел.
Я шел в Зону, готовясь к самому худшему, и мысли были одна мрачней другой. Трассу прошел, вот и вахта, обыск, Шакалов...
-- Чего невесел, Кваз?
Ох и вмазать бы по этой роже, чтоб заткнулось хайло поганое...
Вот и дорожка к бараку, а ноги не идут. И тут раздалось до боли знакомое: "Кар-р!" Я голову вскинул, обрадовался, отлегло сразу.
Но радость вмиг прошла...
Васька петлял как-то странно в воздухе, парил, будто выделываясь. Увидев меня, каркнул как резаный и вниз. Я уже полез за хлебом в карман, и тут не сел -- упал как-то неуклюже он ко мне на плечо, с трудом ухватившись за него когтями.
Да что с ним?!
Повел ворон по сторонам туманным взглядом, ткнулся мне в щеку, и я почувствовал резкий лекарственный, незнакомый дух. Хотел осторожно снять птицу с плеча, убрать за пазуху, чтобы не увидело начальство, -- как раз навстречу нам шел прапорщик, -- но не тут-то было.
Васька вдруг высоко взмыл вверх, а затем стремительно понесся к земле и...
ЗОНА. ДОСТОЕВСКИЙ
Он врезался в закрытое окно барака, видимо, приняв его в дурмане своем за распахнутое.
Звякнуло разбитое стекло, а птица молча упала и осталась неподвижно лежать на песке, и красное на ней расплывалось.
...Словно обручем стальным перехватило грудь Бати -- не продохнуть. Он замер, оглушенный.
В дверях барака стоял улыбающийся Бакланов, и лицо его то приближалось, то отдалялось -- мерзкое лицо блатного придурка, он смеялся, смеялся, смеялся...
Продыхнув, Воронцов рванулся к бараку, отшвыривая кого-то на бегу.
Прапорщик уже прошел за угол, и никто из рядом стоявших зэков не имел особого желания предотвращать драку, поэтому преград между ними особых не было.
Бакланов, увидев перекошенного Батю, испугался и только сейчас понял, что натворил.
Вынул главное оружие Зоны -- заточку, и выставил ее наизготовку. Он понял, что никакие оправдания его уже не спасут... уперся взглядом в Квазимоду, и деваться было некуда. Воронцов видел заточку, но не изменил своего устремления смести Бакланова, раздавить и ловко выбил подвернувшимся табуретом из руки противника нож.
Сшибка их была жестокой. Бакланову чудом удалось локтем отвести кувалду-кулак набегавшего, но уже следующий удар сбил его с ног. Батя запрыгнул на него, присел и левой ладонью-клешней схватил упавшего за горло. Правая рука отвешивала барабанную дробь оплеух.
Все-таки трое смельчаков бросились их разнимать, поняв, что Батя сейчас может изувечить и убить неудачливого шутника. Искаженное лицо поверженного молило о пощаде...
