Дома все оставалось по-прежнему. Возвращаясь из Берлингема, я знала, что ничего не переменится, и все же втайне надеялась на это. Но стоило моим «детям» вернуться в Аризону, как началось землетрясение. Зияющие пропасти разверзались, чтобы поглотить меня. Мне казалось, что моих детей похоронят заживо.
На этот раз я оказалась погребена под горами бухгалтерских книг. От безумных головных болей раскалывался череп. Боли в груди убивали меня. Однажды я вновь рухнула на пол в кабинете. Я уперла кулак себе в грудь, пытаясь уменьшить боль, чтобы вдохнуть. Мой плачущий обиженный ребенок бился об пол и кричал: «Боже, почему Ты позволяешь этому случиться со мной вновь? Это несправедливо!»
Умом я понимала, что справедливость тут ни при чем. Бог никогда не обещал, что все будет прекрасно. Он никогда не обещал жизнь без боли. Но несмотря на это я по-прежнему все просила, просила и просила избавления от боли.
Врачи, как и прежде, не обнаружили, что являлось причиной моей боли. Результаты всех анализов были нормальными. Кардиолог взглянул сквозь очки на мою кардиограмму. «Миссис Мюрей, что в настоящее время вызывает у вас стресс?»
Я принялась загибать пальцы, перечисляя главные причины.
Врач покачал головой. «Если вы существенно не измените ситуацию, то будете продолжать испытывать сильную боль, и, возможно, столкнетесь с новыми проблемами».
Я ушла из кабинета, довольная тем, что анализы ничего не обнаружили, но озабоченная стрессом, над которым была не властна.
В то время как мой организм вернулся к физическому состоянию, которое было до терапии, моя душа начала расти и расцветать. Мои «дети» решительно не собирались оставаться погребенными под обломками окружавшего меня хаоса. Мой Чувствующий взрослый пробился к ним и начал вытаскивать их из-под завалов. Пришла пора принять несколько здравых решений.
Я вновь появилась у доктора Крайсела. Я не была у него с тех пор, как мы с Тоддом несколько месяцев назад прекратили нашу терапию. После семи месяцев в Берлингеме я отдавала себе отчет в том, что физическая боль напрямую связана с моей эмоциональной болью. Я рассчитывала, что консультация у доктора Крайсела поможет мне выяснить, какие эмоциональные проблемы сказываются на моем физическом состоянии.
От доктора Крайсела не укрылась боль, отразившаяся на моем лице. Он наклонился ко мне и произнес: «Мэрилин. Неужели вы ни во что не цените свою жизнь? Табличка на мой двери говорит, что я семейный консультант. Мое дело – спасать браки. Но куда важнее для меня спасение жизней. Вам с Тоддом совершенно необходимо вновь прийти на консультацию, чтобы остаться в живых. Если вам с Тоддом представляется неудобным встречаться со мной – это нормально, я подберу вам другого консультанта прямо сейчас».
