— Вы что же, господин кюре, намекаете?.. (Я даже представил себе, в какую позу коротышка при этом встал и как смехотворно он в этой позе выглядел рядом с высоким, прямым отцом Беренжером.) Неужели какие-то сплетни… какие-то домыслы… какие-то глупые случайности?..
— В мыслях не имел на что-нибудь намекать, — спокойно отозвался отец Беренжер. — Но, дабы подобных "глупых случайностей" не произошло и с тем, о чем у нас идет речь, вам, повторяю, придется ограничиться лишь списками. Надеюсь, вы понимаете, что в этом случае лишь подлинники могут говорить об истинном…
— Да, да, о вашем истинном происхождении!.. — слабо скрывая недовольство, все-таки поддержал его барон. — Что ж, списки так списки… Но… в этой связи я имею… (Он перешел на шепот, однако этот шепот просачивался через дверь лучше, чем его давешнее блеянье.) В этой связи я имею поручение еще от одной персоны… Кстати, имеющей весьма высокий духовный сан…
— От архиепископа де…
— О, без имен, прошу вас, без имен! — вскричал гость. — Тем более, что вы и сами догадываетесь. А поручение столь деликатно… И, кстати, тоже подкреплено чеком на весьма, весьма изрядную сумму…
— Слушаю вас, — сказал отец Беренжер холодно.
— Сею персоной велено спросить: кому еще, кроме вас, известно содержание свитков?.. Видите ли, — добавил он доверительным тоном, — из самого Ватикана, лично от Его Святейшества пришло распоряжение: вплоть до установления достоверной подлинности…
— Да, понимаю, — все так же спокойно сказал отец Беренжер, а у меня даже сердце зашлось: неужто само Его Святейшество наслышано о нашем деревенском кюре?! — И можете передать вашей "персоне", — продолжал мой преподобный, — что никому, кроме меня, содержание документов пока не известно. Копии снимал я сам у себя в Ренн-лё-Шато, никто посторонний при сем не присутствовал, расшифровку производил тоже сам… что, кстати, было весьма нелегко, но исполнено, — не сочтите за самовосхваление, — с точностью, которая, надеюсь, не вызовет сомнений ни у кого…
— В чем ни на миг не сомневаюсь, — поторопился вставить барон, — при учете вашей всеобще известной учености… Однако, господин кюре, не настало ли время взглянуть на эти самые списки и на их расшифровку?
— Извольте, — услышал я голос отца Беренжера, и затем зашуршали свитки, которые он, по всей видимости, стал раскатывать на столе.
На некоторое время растянулось молчание, затем барон проговорил:
— Но ведь это же… это же полнейшая абракадабра! Набор ничего не значащих буквочек.
