Не догадываясь о его муках, художник задумчиво произнёс:
— Может, мне показалось? Может, он ушёл вон в ту подворотню? — И побежал к следующей подворотне.
— Стойте! Это западня! Он вас убьёт! — крикнул вослед Телков.
Но художник будто оглох. Тогда Телков настиг его в два-три прыжка, — ну, может, в десять — и удержал за плечо.
— Я из милиции. Вы не только рискуете жизнью. Вы ещё мешаете проведению операции. Я вынужден вас задержать. Ради вашей и нашей пользы. Вы намерены драться? — спросил он, когда живописец рванулся из-под его руки. — Тогда я должен вас предостеречь: такие драки всегда проходят на один манер. Сперва вы как бы одержите верх. Ну, скажем, ткнёте меня головой в эту стеклянную витрину. И всё же в конечном счёте я вас всё равно скручу, — предупредил Телков, сочувственно оглядывая хилое тельце Козлова.
— Я трезвый не дерусь! — с достоинством парировал живописец.
— Прекрасно! — тихо воскликнул Телков, подражая Степанову. — Значит, мы сэкономим время. Ждите меня здесь. Если не вернусь, бегите прочь. Расскажете в управлении о вашем Каляеве. И моей жене… то есть невесте передайте: я любил только её. Да и больше никто со мной не ходил в кино, — добавил он, невольно вздохнув. — И подержите вот это. Только не разбейте. — И Телков протянул стакан.
— Зачем он тебе? Сюда же ничего не налито? — удивился живописец, не решаясь взять, будто ему предложили дохлую мышь.
— Вы ошибаетесь! Он наполнен по самые края информацией. Невидимой, но весьма важной. Берите! Да всеми пальцами. Стаканы не кусаются, — напомнил Телков и удовлетворённо подумал: «И к тому же проверим и ваши отпечатки. Поглядим, какой вы живописец».
Удостоверившись в том, что возможное вещественное доказательство надёжно пристроено, лейтенант достал из правого кармана пиджака пистолет и двинулся к той подворотне, где мог таиться Моржовый.
— Друг! Ты уж его не испорть. Мне он нужен как был, — попросил живописец.
— Мне тоже, — серьёзно ответил опер.
До подворотни уже осталось всего ничего, ну может шаг, ну может два, и в этот момент затрезвонил его мобильный телефон. И звук-то на этот раз, как нарочно, оказался невероятно пронзительным. К окнам тотчас прильнули затаившиеся обитатели квартир.
— Лейтенант, вы где? — спросил его Степанов.
И ещё Телков услышал английские голоса. А кто-то тут же, будто в фильме, монотонно переводил:
— Сэр, он появился! Вон его хвост!
— Нет, Джон, к сожалению, это плывёт бревно.
— Товарищ полковник! Вы спугнули киллера, — мягко упрекнул Телков своего глубокоуважаемого начальника.
