Шестнадцать карт [Роман шестнадцати авторов] | страница 83

Изначально людям Карты передал, разумеется, бес-искуситель, перманентно томимый гордыней и жаждой хоть минимального, хоть на волос, превосходства во власти над людским племенем. Сделал бес это, как привык после своего низвержения, исподтишка, но Господь вмиг оценил каверзу второго как лучшее средство предложить своим творениям Выбор. И не стал возражать. У Карт обозначилось предназначение нравственного смысла, и Он опять оказался на вершок впереди своего вечного соперника. Но тот, как было у него в заводе, опять извернулся — и разработал “экзамен” для попадания в касту Картографов. Картографы не знали друг о друге, не имели смертного главы, не сочиняли в соавторстве законы и ритуалы. Ритуалы посвящения им являлись извне как некое самодостаточное знание. Антипод постарался. Испытания были заковыристыми, но ассортимент их не блистал разнообразием — не так уж много способов проявить дар Картографа нашел даже хитроумный искуситель. Экзамен строился по этапам, от простого к сложному: найти лучший выход, когда заблудишься в чужой стороне, на незнакомой территории; нарисовать некую — сроду не виденную! — местность с закрытыми глазами; увидеть во сне чуднуй мир и зарисовать его карту наяву; увидеть и начертать схематичное изображение другой стороны земли (антипод подзуживал: она круглая, а не плоская, смотри же, рисуй!); изобразить схему неба… На этом внешне несложном задании погорело порядочное число многообещающих Картографов. Погорело не в фигуральном смысле, а в буквальном, на кострах аутодафе. Церковная цензура правила везде, церкви Создатель дал понять, что их задача — ограничивать познание, не допускать людей до откровений, что могли бы пойти им во вред, по слабости и малоумию… Но кто не пасовал перед этим заданием, из того мог бы выйти толк в деле Картографии. Безрассудных, тем паче принципиальных, смельчаков уважали оба.

Антипод иной раз нашептывал Картографам задачки вовсе дерзкие: начертать карту Аида, план чистилища, схему райского сада… на такое осмеливались уж совсем бесшабашные умы, которых сами же люди считали безумцами. Иных “безумцев” усмиряли простыми и надежными контрмерами — холодной водой, грубой рубахой со стянутыми за спиной рукавами, каменными мешками, прочными засовами… Иным посчастливилось обратить “безумие” себе на пользу, как тот аномально талантливый парень из города Нюрнберга, онемеченный венгр Альбрехт Дюрер (его фамилия буквально означала “дверь”, многие Картографы носили символические прозвища). Он вписал в контуры носорога Птолемеевскую структуру звездного неба, зафиксировал представления землян о зоне их тогдашнего обитания и грозно предупредил сограждан, как будут выглядеть всадники Апокалипсиса, — но мирно скончался в своей постели, передав будущим поколениям Картографов ценнейшие знания.