Шестнадцать карт [Роман шестнадцати авторов] | страница 82

…на деле тоже был Хранителем Карты, но Карты предыдущей. Соответственно, принадлежал он к той же династии Картографов.

Знание, априори доступное всем Картографам: миром правят две силы. Одна стремится удержать людей в жестких рамках нравственных законов, записанных Господом на скрижалях. Вторая подзуживает людей на вечный бунт, на сравнение себя с Творцом. Тот, Кто создал этот мир, милосердно избавил людей от чрезмерного, искусительного и вредного для них познания. Но второй, падший, ангел решил, что познание смертным нужно по целому ряду причин, а главный свой резон: опережение Господа в борьбе за души — конечно же, не озвучил. Но нужны ли Ему были слова?..

Карты отражают постоянное изменение Вселенной от противоборства этих двух сил, от их обращения с раз и навсегда заданными правилами — теми, на скрижалях. Даже в границах одной небольшой и несовершенной планеты Земля существует не один мир, а множество разных миров; из одного в другой постоянно кочует Земля с ее населением. Кто-то “переставляет” ее из мира в мир, как упрямые хозяева из квартиры в квартиру переносят фикус… или кошку, она одушевленная… И всякий раз новая квартира вроде бы и похожа на ту, что осталась позади, и населена теми же людьми, и над людьми этими стоит то же самое правительство, ан какими-то деталями, то мелкими, то разительными, квартиры отличаются. От них, прежних, остаются неопровержимые свидетельства — Карты. Есть плоские и мертвые карты, начертанные людьми ради каких-то утилитарных нужд. И есть Карты, к которым “приложили руку” обе вечно борющиеся силы. Эти карты живут собственной жизнью и подают “сигналы тревоги” — тем, кто способен оные сигналы воспринять. Таких сверхчутких людей очень немного. И зовут их Картографами.

“Качества” каждого нового мира, обстоятельства, определяющие его основные признаки, регламентируются Тем, Кто все это некогда задал. Временной момент “перестановки”, а также грядущие условия жизни в новой квартире зависят от самих квартирантов — как скоро они совокупной политикой сделают прежнее жилье непригодным для обитания и неприглядным для взгляда извне. От того, насколько население проявило себя возвышенным, гуманным, прогрессивным, разумным, предусмотрительным, думающим о завтрашнем дне и не только о себе. Либо, наоборот, — жадным, тупым, жестоким, агрессивным, потенциально опасным и для себя, и для следующего поколения. Тот, Кто все это задал, руководствовался парадоксом, который давно заметил в своем многоликом, разноязыком народе: чем хуже условия Он ему создавал, тем более люди мобилизовались и находили выход из того, что казалось тупиком. Но чем милосерднее Он был, чем ближе подводил свой разноликий, разноязыкий народ к жизни в условиях почти что Золотого века (отвечающего их порой варварским представлениям), тем больше народ развращала Его снисходительность.