Начальник розыска сам мне позвонил уже после майских праздников следующего года. Договорились о встрече, и он после обеда ко мне подъехал. Сели, налили по 50 граммов — сугубо для разговора.
— Ну, так что, Федорыч, как с тем случаем? …ну, где шилом бабушку? Раскрутили?
— Да! Ее внук убил.
— Серьезно? И доказуха есть? Или заставили признаться в том, что он не делал? Не темнуху же вешать себе на шею, а?
— Обижаешь, Александр Николаевич! И доказательная база железная, и все закреплено, да что толку-то?
— Все, давай рассказывай, не томи!
— Как ты помнишь, мы мальчишку отпустили еще, по-моему, при тебе? — и увидев мой кивок, продолжил: — Тогда мы стали отрабатывать другие версии, но все было впустую, темнуха нависала железная. Случай помог. Примерно через месяц мне позвонил начальник розыска из соседнего района — ну тот, что в 30 км от нас, помнишь? Ну так вот, он позвонил и сказал, что его опер случайно узнал у своей родственницы, что за пару месяцев до нашего убийства какой-то мальчишка купил у нее в магазине — она продавцом работает — два десятка… шил! По фотографии она уверенно опознала внучка. Ну, мы все, как положено, оформили и провели у него обыск. Нашли в сарае с десяток рукояток от шил, нашли полено, в котором застряли острия обломанных шил — это он тренировался, и арестовали его. Мальчишка запираться не стал и дал всю раскладку: и как тренировал руку, и как сначала вытаскивал из рукоятки острие, чтобы потом вставить назад, для того чтоб острие в позвонке и осталось, а рукоятка бы не торчала. Это он где-то вычитал.
— И что ему дали?
— А ничего. Судебно-психиатрическая экспертиза признала его невменяемым. Сейчас он лежит в областной психбольнице. Диагноз… — он открыл папку и прочитал по бумажке: — Шизофрения, галлюцинаторно-параноидная форма. И эта болезнь была единственным мотивом для убийства.
— Вот и вся история, что пришла мне первой на ум, — закончил Саша, однако Влад, недоверчиво покрутив головой, спросил:
— …и что, в родове у мальчишки были шизофреники?
— Да нет, коллеги, все проще и… гнуснее! Дело в том, что родной дедушка мальчика был его отцом…
Мы в ответе за тех, кого приручили?
Фу, ну и жуть, — сказал, слегка заикаясь, Юрка Осипов, — какие мерзости рассказываете, а еще судебные медики! Давайте, лучше я вам расскажу, как поехал на одно самоубийство, а попал совсем на другое?
— Давай, Юрий Николаевич, внеси свою лепту в повествование — так сказать, в нашу общую судебно-медицинскую «опупею»!
