Ах, забыла, мы еще должны формировать у осужденных позитивное отношение к труду. Это в колонии строгого режима, где все отбывают какой-то по счету срок! Разве не смешно?
Как можно результативно проводить первичную диагностику осужденных и разрабатывать рекомендации по индивидуальному подходу к нуждающимся людям, если никогда не хватает времени? Нас, психологов, в колонии всего трое. Но начальника и Юльку можно считать за одного, оба они не перенапрягаются, все, что можно, валят на меня. Вот и провожу на бегу диагностику, ни о какой результативности говорить не приходится, главное, чтобы в отчете была нужная цифра. По такой жизни до профессиональной деградации недалеко. По нормативам на экспресс-диагностику осужденного в карантине с подготовкой краткого психологического портрета полагается полтора часа, на углубленное изучение осужденных из «групп риска» — три с половиной часа. Получается, что вызвала к себе двух гавриков на беседу — и весь рабочий день. Ха! А все остальное кто будет делать? То-то же!
На изучение социально-психологической обстановки в отряде с подготовкой справки нормативы отводят аж двенадцать часов! А у нас как? Десять минут поговорю с начальником отряда, час-полтора потрачу на беседы с осужденными, за полчаса напишу справку. Очень важно уметь составлять справки так, чтобы в любой ситуации ими можно было прикрыться. Только идиоты пишут в справках, что обстановка замечательная и все шоколадно-мармеладно. Хотят поставить себе это в заслугу, наивные. А когда кто-то «вскроется» или случится групповая драка с поножовщиной, все, начиная от начальника отряда и заканчивая начальником колонии, прикроются справкой. Наука, мол, нас уверяла, что психологический климат в отряде здоровый. Все в белом, психолог в дерьме.
А ведь я не какой-нибудь Задрищенский педагогический окончила или «Шолоховку», а психфак МГУ, самую что ни на есть элитарную кузницу отечественных психологических кадров. Перспективы после получения диплома открывались самые многообещающие, аж дух захватывало…
Но тяжело заболела мама, и мне пришлось срочно возвращаться в Тверь, чтобы быть рядом. Тверь — не Москва, и перспективы в ней совершенно иные, причем на каждое более-менее приличное место претендует десяток желающих, и берут в основном своих, а не хрен знает кого.
Вот и пришлось мне с моим «золотым» дипломом работать психологом в центре психологической помощи подросткам. Мизерная зарплата, дурацкая работа, постоянные нервотрепки и отвратительное отношение со стороны руководства. Капранов, конечно, тоже не сахар, но он вменяемый. Прежняя начальница, Полина Федоровна, была настоящим цербером. Тиранила нас всех с удовольствием, если кого до слез не доведет, то жизнь прошла зря. От нее и из-за такой зарплаты не то что сюда, к черту в пекло уйти можно, лишь бы подальше.
