Так написано в сценарии.
Начинаем снимать.
Едет телега, подъезжает к дому. На крыльце показываются Неёлова и Будрайтис, Зубков соскакивает с телеги, протягивает вперед ружье и говорит:
— Вот ордер на обыск!
— Стоп, стоп! — останавливаю я съемку. — Валентин, покажи им сначал ордер, а потом уже берись за ружье, ладно?
Зубков соглашается.
— Дубль номер два! Поехали!
Зубков спрыгивает с телеги и, секунду помешкав, вместо бумажки снова хватается за ружье.
— Вот ордер на обыск! — строго говорит Зубков.
Снова останавливаю съемку. Отвожу Зубкова в сторонку.
— Валя, тебе дали ордер? — спрашиваю.
— Дали.
— Где он?
— У меня.
— Покажи.
Зубков достает из бокового кармана свернутый листок бумаги.
— Здорово! — говорю я. — Это то, что нужно! Ты понял? Спокойно достаешь из кармана ордер и суешь его в нос Неёловой. Понял?
Зубков согласно кивает и занимает исходную позицию.
Снова включаем камеру.
И снова тот же затор: ордер так и остается лежать в зубковском кармане.
— Валя, — решаю я, — возьми ордер в руку, сунь в карман и держи там, пока не подъедешь, ладно? Подъедешь, вынешь руку с ордером — и дело сделано, ладно?
От волнения ли, от излишнего ли старания, но и в следующем дубле Зубков делает то же самое: хватается за ружье вместо бумажки.
Нервозность передается группе.
— Дубль черты… чертыхар… тьфу ты… че — ты — хар — над — цатый! — кричит ассистент. — Поехали!
Въезжает во двор хутора телега, выходят на крыльцо Неёлова и Будрайтис, Зубков спрыгивает на землю, вынимает долгожданный листок…
«Ура!» — мысленно кричу я. А Зубков говорит:
— Вот ордер на ваш арест!
Арест? Откуда взялся арест? Речь идет об обыске!
Марина не выдерживает, закрывает лицо передником и начинает хохотать.
— Марина! — возмущаюсь я, хотя впору возмутиться Зубковым. Но жалко его.
— Валя, — обнимаю я Зубкова. — Молодчина!
Оговорку можно переозвучить.
К концу десятого класса у меня не оставалось никаких сомнений относительно выбора профессии. С того дня, как я увидел живых кинозвезд, мне стало казаться, что я тоже смогу когда‑нибудь добиться признания.
Единственным институтом, готовившим киноартистов, был Всесоюзный государственный институт кинематографии. В Москве находились еще и театральные учебные заведения, но они были театральные, так что меня больше тянуло во ВГИК, который заканчивали Бондарчук, Мордюкова, Рыбников…
Мама не спорила. Чтобы занять денег, ей пришлось обойти всех своих знакомых и друзей, и к июлю 1960 года она радостно протянула мне конверт:
