— Дышать только беременной! — крикнул охранник. — Остальным сидеть в машине!
— Я сейчас! — крикнул Николай и бросился к женщинам, торгующим у ДОРОГИ.
Не успел охранник опомниться, как Николай уже протягивал мне ДВА недозрелых яблочка.
Снова поехали.
Некоторое время Алексей и Николай говорили о чем‑то своем. И вдруг до меня дошло, что Николай дает какие‑то наставления другу.
— Разве… разве ты не будешь с нами? — удивилась я.
— Нет, Катюша, — признался Николай. — Меня с вами разлучают. В Краматорске.
— Как же я буду без тебя? — сказала я. — Я не хочу без тебя! Я не хочу в Сталино.
— Не волнуйся, Катюша, все будет хорошо. Алексей будет с тобой.
Николай целовал мои волосы, лоб, руки:
— Поедешь в Павлодар, к моим. Расскажешь обо мне. Но я не умру, нет, я буду жить долго. Я еще напишу о тебе поэму. Ого — го, сколько я еще сотворю!
Комок подступал к горлу, я готова была разрыдаться.
— Краматорск! — крикнул в окошко охранник.
Машина остановилась. Открылась дверь:
— Шуть! Выходи!
Николай, как будто не слыша, продолжал гладить и целовать мои волосы.
Немец торопил:
— Быстро! Быстро!
— Иду… — задумчиво сказал Николай, не двигаясь с места.
Подошел еще один немец:
— Что такое?! Немедленно выходи!
Николай наконец поднялся, спрыгнул на землю. Когда дверь стали закрывать, он отодвинул рукой охранника и просунул голову в щель:
— Скажи моим, Катюша, что я принял смерть достойно, не склонив головы. Прощайте, товарищи! Алексей, не забывай о Кате, прошу.
Николая отшвырнули прочь.
Загудел двигатель.
Сквозь железные стенки до нас донесся удаляющийся крик нашего друга:
— Бейте немцев! За все наши несчастья и за наши слезы — бейте немцев!
Машина быстро набирала скорость.
Вначале нас разместили в школе, оборудованной под тюрьму.
Моя камера находилась в классе на втором этаже. окна были покрыты сеткой из колючей проволоки. В Углу стояла параша. на прогулку выводили во двор; специально для этого из колючей проволоки был сделан длинный коридор, как для зверей в цирке.
Нас с Алексеем по прибытии сразу же разлучили, так что я видела его только издали, да и то два или три раза, не больше.
Потом меня перевели в концентрационный лагерь г. Сталино (ныне Донецк).
Там я подружилась с девушкой по имени Аня. Аня Подлужная из Ростовской области. Аня была невысокого роста, с черными кудрявыми волосами, тяжелым бюстом и очень тонкой талией. Босая. Обутых я в лагере почти не видела, все босиком.
Мало того, что я была вшива, голодна и измучена, — в лагере меня стала мучить чесотка. безобидная поначалу, она распространилась у меня по всему телу, образовались глубокие зудящие раны. Аня Достала где — то мазь, чтобы подлечить кожу. она души во мне не чаяла.
