— Слушайте, я уже сказал, что прошу меня простить. Это мои извинения, хотите вы принимать их или нет. — Любопытство Уокера в отношении влажного, холодного и соленого мира иссякло; еще меньше оно стало от оказанного ему нелюбезного приема. Он решил ретироваться.
Оказавшись снаружи, он, болезненно поморщившись, разогнул спину. Туман уступил место противному мелкому дождю. Уокер уже успел сделать несколько шагов по направлению к большому загону, когда его окликнул голос, не пропитанный, как прежде, а лишь слегка окрашенный сарказмом:
— Человек Уокер!
Обернувшись, он увидел, что существо стоит у входа в жилище. В приют, уединенное убежище, почему-то вдруг подумал Уокер. Был ли этот валун обычным жилищем, или эту осьминожку тоже захватили на отдыхе, и этот валун — не более чем эквивалент его палатки? Интерьер валуна не давал никакого представления об истинном уровне технического прогресса этих головоногих.
— Почему вы вторглись в мой загон?
Уокер заколебался. Он отсутствует уже довольно давно, и Джордж, наверное, уже находится в состоянии близком к панике. Однако, видимо, паника была все же не слишком сильна, потому что на поиски друга пес не отправился.
— Мой друг сказал мне, что в этом загоне никто не живет. Мы часто гуляли с ним по большому загону и не раз проходили мимо входа на этот участок. Постепенно мной овладело любопытство. Я подумал: вдруг тот, кто здесь живет, ранен или болен, и ему нужна помощь. Или, может быть, это существо так напугано, что боится выйти из убежища. — Он посмотрел на существо, прочно стоявшее на всех своих десяти конечностях. — Но вы, кажется, не очень сильно напуганы?
— Напугана, напугана… Дайте мне подумать. — Существо погрузилось в глубокие размышления. — Нет, думаю, что словом «презрение» мое отношение описывается лучше.
«Помни, что говорил тебе Джордж, — подумал Уокер, изо всех сил стараясь остаться спокойным и собранным. — Будь милым. Проявляй понимание, даже услужливость. Что касается провокаций — будь то словесные, физические или иные, — попросту их игнорируй».
— Тогда почему вы не выходите в большой загон? Почему не показываетесь? — Не слыша предложения уйти, Уокер решил — пока — остаться. Капли дождя начали стекать со лба и щек на шею и грудь, но он стоически терпел. — Кем бы вы ни были.
— Потому что я… — резко заговорило существо, неистово шевеля ротовой трубкой.
Но темп речи и быстрота движения вдруг уменьшились. Подойдя к ближайшему камню, существо уселось на его сырую скользкую поверхность, разбросав конечности в стороны. Получалась не вполне приятная картина, напомнившая Уокеру лучи садящегося в тучи солнца. Приглушенный искусственный свет отражался в великом множестве безделушек, украшавших гибкое, податливое, словно гуттаперчевое тело.
