В один и тот же день Сергея исключили из комсомола и из института. Вечером ему позвонил Владик:
— Старик, не вешай нос на квинту. Ты попал в вагон для некурящих. Это бывает. А Дюк твой изрядный прохиндей. И дурак. Древние говорили — не следует заводить глупого друга. Но я помогу. Давай завтра встретимся…
Сергей ответил коротко:
— Не хочу. Не надо…
И повесил трубку. Он ждал звонка Ирины. Она уже все знала. Но телефон молчал. Тогда Сергей позволил сам.
— Алло!
— Здравствуй, Ириночка…
И все. Больше он ничего не мог произнести. Он не нашел тех слов, которые хотел, которые нужно было сказать ей. Молча, с телефонной трубкой, прижатой к уху, Сергей простоял несколько минут, пока не послышались частые гудки. Все! Теперь он остался один. Даже дяди нет дома — в длительной командировке. Вот разве только Владик… О нем у Сергея сложилось туманное и несколько противоречивое представление. В общем-то он ведь не виноват, что Дюк оказался подонком… И что вся эта шушера налетела в хлебосольный дом его дядюшки, как комары в летний вечер налетают на свет электролампы. И что сам он оказался падким на «легкую» и «сладкую» жизнь. Тем не менее сейчас Сергей не желал видеть Владика!
Дядя неожиданно для племянника приехал на третий день после исключения Крымова из комсомола. Приехал значительно раньше срока, известного Сергею.
— А я тебя ждал только через месяц…
— И что же… Огорчен? Недоволен?
Сергей ничего не ответил, молча обнял дядю, похлопал его по широкой спине и убежал в другую комнату. К горлу подкатил непрошеный комок…
Через месяц Сергей сдал экзамены и стал шофером-профессионалом — ему, автолюбителю со школьной скамьи, это было нетрудно. И сразу был принят на работу в таксомоторный парк.
С первой получки Сергей принес дяде подарок — кожаные перчатки: Вячеслав Владимирович был дома. С тех пор как он досрочно вернулся из командировки, Синицын больше никуда не уезжал. И в тот вечер они вдвоем, за отлично сервированным столом — тут уж дядя постарался! — отметили начало трудовой жизни Сергея Крымова. В разгар пиршества раздался телефонный звонок. Звонил Клюев. Поздравлял Сергея с первой получкой.
— Хотел нагрянуть к вам в гости. Да вот какая-то хворь одолела… Успеха тебе, Сережа… Ты позванивай. Может, днями и увидимся.
Сергей был растроган, благодарил и сказал, что непременно будет звонить Клюеву. Он и не подозревал тогда, сколь причастен был этот человек и к тому, что дядя досрочно вернулся из командировки и вот уже сколько времени, против обыкновения, никуда не уезжает; и к тому, что так быстро, сразу же после курсов, на которые он и поступил-то по совету Клюева, определился в таксомоторный парк. И уж, конечно, неведомо было ему тогда — Сергей узнал об этом позже, — что Клюев имел долгий разговор с секретарем парторганизации факультета, и что был вызван к секретарю Борис, и что получил он, комсорг группы, ответственное поручение — установить и поддерживать контакт с Сергеем: «Ты в ответе за этого парня». Придет время, Сергей узнает и о встрече Клюева с Ириной. Поначалу чекиста огорчила эта девушка, очень даже огорчила. В сердцах он честил ее, называл «бессердечной вертушкой», а потом, как человек рассудительный, понял: «Чего, собственно, требовать от нее?» Она ему, Клюеву, честно сказала: «Не могу прийти в себя. Сергей мне дорог. Но я не хочу его сейчас видеть. Не надо насильно… Пусть пройдет время».
