Гул голосов наполнил класс. Все хотели ехать в поле немедленно, хоть сейчас.
— А дети неколхозников у вас ведь тоже есть. Как они? поинтересовалась Антонина Петровна.
— Есть несколько человек. На сборе мы договорились, чтобы ребята посоветовались дома. Вот и можно сейчас уточнить. Ребята, кто будет работать в колхозе, поднимите руку. Хорошо. А кто не сможет? Есть такие?
Поднялась одна рука.
Класс затих.
— Зотов? — удивился Павел Иванович. — Почему? Или бабушка не отпускает?
— Она отпускает, — глядя в парту, пробормотал Сергей. Лицо его пылало. Ведь предстояло отказаться от работы и не ссылаться при этом на Манефу Семеновну. Ему было стыдно перед товарищами, и особенно перед Таней Ломовой.
— Павел Иванович, он просто симулянт, если так.
— Подожди, Селедцов, — прервал Павел Иванович. — Не разобравшись, нельзя бросаться такими обидными словами. Может, у человека действительно есть серьезные причины.
— Они, Павел Иванович, с бабкой как кулаки живут, — поддержал Селедцова Витя Петров, но, поняв, что сказал очень резко, немного поправился: — Как единоличники. Вы их еще не знаете!
— Зотов, может, объяснишь нам причину отказа? — попросил Павел Иванович.
Сергей стоял, чуть привалившись к стенке, и, не зная, что сказать, молчал.
— Сережка, что же ты молчишь? — не выдержала Таня, не спускавшая с него глаз.
— Я в город поеду, — вдруг решительно заявил Сергей.
— В город? Зачем? — удивилась Таня. Ничего подобного от Сергея раньше она не слышала.
«Что же сказать? Что ответить? Все смотрят, ждут…»
— Родня там у нас… Папина. Зовут меня. По делу. Вот и поеду.
— Если человеку надо по делу, то пускай едет. И нечего тут шуметь, сказал Ваня Пырьев.
— Крутит он, Павел Иванович! — крикнули с первой парты.
— Почему это «крутит»? Почему? И вообще, что вы все накинулись на человека! — загорячилась Таня. — А тебя, Петров, за кулака и единоличника подтянуть надо! У Зотова папа орден имел и погиб геройски…
— А мой папа где? — не выдержал Витя Петров.
— Так тебя никто и не обзывает! — крикнула Таня.
Павел Иванович постучал по столу карандашом. Шум стих.
— Ребята, не надо ссориться, — вмешалась Антонина Петровна. — Ни к чему это. Я тоже помню Сережкиного отца. Хороший был человек. Настоящий коммунист. Много забрала война хороших людей. — Она помолчала, потом снова взглянула на Зотова. — А ты, Сережа, скажи нам все как есть. Думаю, твое дело не секретное. Так ведь?
— Так, — согласился Сергей и вдруг придумал: — Бабушка к врачу посылает. У меня голова часто болит. — В этом была доля правды. Действительно, он часто жаловался на головную боль. — Мы давно собирались. У родни знакомый врач есть. По нервным болезням.
