Когда окликнул Павел Иванович, Сергей еще не решил, куда ему направиться.
…Теперь же, когда классный ушел, не захотел больше разговаривать, Сергей двинулся домой. Конечно, бабка рассердится, такое поднимет — хоть из дому беги… Оно и понятно: получается не так, как она задумала… А что делать? Куда податься? А может, еще ничего и не будет, должна же понять Манефа Семеновна? Нет, не поймет! А ведь бывает же она хорошая. Да, бывает. Она хорошая тогда, когда дело не касается религии, а чуть что, даже если просто слово не так сказал, она сама не своя становится. Как бы там ни было, а на рыбалку Сергею не надо было идти, зря он послушал Манефу Семеновну. После разговора с Павлом Ивановичем нужно было уговорить бабку и собираться в колхоз. А так получилось совсем плохо. Главное, Павел Иванович больно крепко рассердился. И Иван Егорыч тоже… А узнала бы все Таня? И узнает. Если же Володька Селедцов, да тот же Витька Петров…
Когда он подошел к своему дому, было совсем светло. Во дворе его встретила Манефа Семеновна.
— Сереженька! Вот тебе на! — удивилась она. — Ты чего же это вернулся?
— Передумал, — нехотя ответил Сергей.
— Передумал? То, бывает, всю неделю мог на речке просидеть, а тут передумал.
— Ну ее и речку, — ответил Сергей, прилаживая удилища под крышу сеней.
— Может, случилось что? — пыталась дознаться Манефа Семеновна.
— Ничего не случилось, — коротко ответил Сергей. — Лета еще вон сколько впереди, успею порыбачить.
Эти ответы встревожили Манефу Семеновну.
— Ты не вертись, Сережка, а сказывай, в чем дело, — потребовала она.
— А я и не верчусь, — огрызнулся Сергей и нехотя добавил: — Павла Ивановича повстречал, вот и вернулся.
Манефа Семеновна только руками всплеснула.
— Это как же тебя угораздило? — накинулась она на Сергея. — И что же ты делаешь со мной! Господи-батюшка!
— А я нарочно, что ли? — стал оправдываться Сергей. — Шел по улице, а он увидел, закричал. Вот и все.
— Вчера?
— Вот только.
— Чего же тебя погнала нелегкая, прости господи! — забушевала Манефа Семеновна. — Ушел на два дня, ну и сидел бы там. А его носит то сюда, то туда, как неприкаянного. И что же мне с тобой делать — ума не приложу. Зачем вернулся?
— Спичек не взял. И Иван Егорыч не пришел, — солгал Сергей. — А без огня ночью холодно. Совсем задрог.
— Тоже мне рыбак. Горе одно, — недовольно пробурчала Манефа Семеновна, но ругать Сергея перестала, потому что действительно ночью было свежо, а возле реки и того свежее. — Умойся маленько да ступай на лежанку, теплая. Согрейся там, а то, чего доброго, и захворать недолго.
