— Ну, он хоть по-английски это рассказывает? — с надеждой спросил Леня.
— Нет. Но когда он рассказывал — вставлял туда английские предложения. «Это, — говорит, — я вас заманиваю на интересные истории, чтобы вы запоминали слова».
— А как его зовут-то, этого учителя?
— Не знаю, — пожал плечами Сергей. — Если мне надо позвать его, я говорю просто «Эй!».
* * *
В газете был опубликован научный труд одного исследователя: он сделал открытие, что пингвин — это маленький человечек.
* * *
После совместного арктического путешествия драматург Михаил Дурненков пригласил нас с Леней в «Театр. doc» на свой спектакль «Синий слесарь». Я смотрела завороженно, не в силах пошевелиться от восторга, ибо даже мечтать никогда никто не мечтал, чтобы в тексте было столько спокойного, беззлобного, кристально чистого мата, переплетающегося с высоким слогом, бредом, смехом и поэзией, о чем мы и написали автору.
«Я ужасно рад, что вам понравилось, — отвечал Миша. — Спектакль живет уже своей жизнью давным-давно, и актеры (одни из лучших в этой стране!) сильно отошли от того, что я первоначально закладывал. Например, на мой взгляд, они матерятся не как заводские рабочие, которых я нежно люблю и с которыми проработал когда-то пару лет бок о бок, так же, как и главный герой, а как самые настоящие сапожники. У меня в пьесе только Геннадий время от времени произносил „то-то бл…дь и оно“, но это скорее было у него как запятая, которой он хронометрировал свои высказывания. Тем не менее я теперь очень гордый собой, а то все наше мореплавание мне даже нечем было козырнуть перед вами!..»
* * *
— Я сегодня ходил в журнал «Трамвай», — сказал Гриша Кружков. — Мне там очень понравился твой рассказ «Наш мокрый Иван». Я с таким удовольствием прочитал его в папке для отказов!
* * *
Когда-то я сочинила эссе, посвященное Ковалю, — в жанре песнь.
Не по заказу — по велению сердца.
Юрий Осич прочел, обнял меня и расцеловал.
Правда, ему не понравилась одна фраза: «грохочут выстрелы, а Вася ни гу-гу».
— Убери «ни гу-гу».
Я убрала.
— К чему так легко соглашаться?
— А что ж вы думаете, — говорю, — я за свое «ни гу-гу» — насмерть буду стоять?
* * *
В издательстве «Детская литература» у Коваля стала готовиться книжка — в серии «Золотая библиотека школьника». В качестве предисловия решили обнародовать мою песнь, и давай меня мучить.
Ира, секретарь Коваля, потребовала сменить тональность и сыграть эту песньне в до мажоре, а в ре миноре.
— Ирка — экстремистка, — пытался умиротворить ситуацию Юра. — Я хотел ее осадить, но не посмел. Поверь, Марина, это ужасно, когда секретарь интеллектуальнее мэтра: мэтр теряется на ее фоне.
