— О вашей дочери, мадемуазель Надин! Конечно, может быть, не она изображена на портрете? Но легко сравнить. Давайте поставим рядом Надин и эту картину.
Авдотья Самсоновна всплеснула руками:
— И ставить нечего! Наша Наденька — образец для подражания, чистый ангел! Не то что некоторые, кои выискивают себе молодых любовничков!
— Что?! — головка мадемуазель Шиншиной затряслась на тонкой шейке. — Да я — дама почтенная, а на вашей Наденьке пробы ставить негде! Где она сейчас? Где? — Шиншина картинно оглядела присутствующих.
— Прекрати! — замахал руками Закревский. — В моем доме — благолепие. Где бы ни была сейчас барышня, все приличия соблюдены.
— Вот и славно! — взвилась Шиншина. — Найдем Надин и сравним с картиной. — Анна Сергеевна повернулась к двум офицерам. — Захватите портрет, господа!
Шишмарев увидел, как толпа, предводительствуемая его невестой, потекла в библиотеку. Вид у толпы был гротескный: впереди — офицеры с портретом, словно с иконой во время крестного хода, за ним — любопытные дамочки, которых век не корми, дай только на очередном скандале поприсутствовать да сплетню по всему городу разнести, а с ними — фыркающие светские денди, уже небось успевшие на ходу заключить пару пари: похожа Надежда на портрет или нет. В конце процессии плелся недоумевающий хозяин дома, и желавший погасить скандал, да не знающий как. А за ним под руку — семейство Перегудовых, попавшее невесть в какую передрягу.
Шишмарев вздохнул. Он не был законченным мерзавцем. Он даже жалел бедную мадемуазель Перегудову, которую сейчас застанут в таком пикантном положении. Но в конце концов граф должен был устраивать и собственную жизнь. Рисковать свадьбой с миллионщицей Константин не мог, а неотвязная Надин все вешалась на шею. И вот теперь решались оба вопроса. Опороченная Надин не сможет претендовать на приличного жениха, а успокоенная мадемуазель Шиншина выдаст Константину 100 тысяч и поведет под венец. А как только роспись о венчании появится в церковной книге, все денежки Шиншиной по закону перетекут в карман мужа. Ну, как ради этого не порадеть?..
* * *
Роман опоздал на торжественный обед у генерал-губернатора. Собственно, он даже не поверил, что его позвали. С какой бы стати?! Ежели — как племянника известного московского литератора, так дядюшка его заранее известил бы. Как всегда пригласил бы к себе на Маросейку и битый час читал нотации, как прилично себя вести и как благодарить за милости, полученные по его, дяденькиной протекции. Нет уж, это точно не дяденька!
