Оставим этот вопрос без ответа и вернемся к разговору о борьбе нашей авиации летом 1941 г. "за господство" в небе Заполярья. Итак, в первые недели войны с нашей стороны основным видом боевой деятельности истребительной авиации стали вылеты на барражирование над охраняемыми объектами. При выполнении такого боевого задания в контакт с противником вступали редко, так как немецкие бомбардировщики, завидев наши истребители в воздухе, тут же старались скрыться в облаках или поворачивали назад. При вылете по тревоге на перехват вражеских самолётов шансов встретиться с ними было намного больше, но, тем не менее, бомбардировки наших аэродромов часто оказывались безнаказанными для немцев.
В этом случае очень интересны воспоминания одного из немецких лётчиков, с первых дней воевавших на Полярном фронте – Петера Вильгельма Шталя (Peter Wilhelm Stahl) из 6-й эскадрильи 30-й бомбардировочной эскадры (6./KG 30): "Первые боевые вылеты в России были намного легче, чем в небе Великобритании. Только русские зенитки, которые мы в начале недооценили, сильно нас беспокоили. Нам часто приходилось летать на боевые задания без истребительного прикрытия, даже на бомбардировку вражеских аэродромов, забитых "Рата" и другими типами самолётов устаревшей конструкции. Русские истребители уступали нам в скорости, но обладали хорошей скороподъёмностью и горизонтальной маневренностью, поэтому они безусловно представляли для нас большую опасность, особенно учитывая, что их было слишком много на каждого из нас.
Обычно мы шли на высоте около 4000 метров и, выходя на цель, какое-то время летели по прямой, давая возможность своим штурманам произвести необходимые расчёты для успешного и точного сброса бомб. Как раз в этой стадии полёта мы представляли собой хорошую мишень для русских зенитчиков. Вражеские истребители ещё не успевали набрать высоту, на которой мы летели. Но они уже были под нами и их количество иногда достигало 30- 50 самолётов. Нам приходилось пикировать сквозь этот рой. В этот момент самолёты противника начинали нас преследовать, а наши бортовые стрелки открывали по ним яростный огонь и, как правило, им не хватало боекомплекта, чтобы полностью отбить все атаки. Поэтому после сброса бомб мы жали на сектор газа до отказа и на повышенной скорости, прижимаясь к земле и сливаясь с её поверхностью, уходили на свою территорию. Горе было тому, кто по какой-либо причине отставал от общего строя.” [15, стр. 176-177].
