И дядя Венка помалкивал — беседа происходила в один из последних теплых деньков, на свежевымытом крылечке, где на разных уровнях расселись женщины: кто пониже, кто повыше. Была тут и Крошечка, сползшая в самый низ, к влажной половой тряпке, о которую вытирали подошвы и подле которой устроилась кошка Мавра; девочка усиленно наглаживала ее против шерсти. Люция, кормившая Милю грудью, сидела на верхней ступеньке, рядом с матерью, Лилька — у них в ногах: подошвы бабки Пелагеи, обутые в клетчатые тапочки и поставленные «носки вместе, пятки врозь», — неподалеку от ее завитого затылка. Венка пока что стоял в дверях сенцев, размышляя, как бы ему отсюда незаметно смыться; перспектива маневрировать между сидящими женщинами никак его не устраивала. В конце концов он решился: осторожно прикрыл за собой входную дверь, и Сана сквозь стены увидел, как дядя прошагал на кухню и вылез в окошко — направив стопы к отцу с матерью, где собирался разжиться бражкой, а после зайти в барак за Васькой Сажиным и — на Постолку!
Мавра мяргнула, неблагодарно цапнула Крошечку в руку, — и убежала в огород, где на мягкой грядке с торчащими из земли зелеными кудрями рыжетелой с затесями моркови немедленно принялась рыть подходящую ямку, в которую и села, вся подобравшись и чистоплотно оттопырив хвост. А Крошечка, хоть сердце ее было разбито, а кисть кровила, покривилась, покривилась, но стерпела — хныкать не стала. Тем более что никто ее почему-то не жалел, за зеленкой не бежал, мать была занята тем, что сюсюкала над отвалившейся от груди и беззубо улыбавшейся щекастой Эмилией.
Кошка же, как ни в чем не бывало, вернулась и принялась тереться о Крошечкины колени. Сана, сиявший на половой тряпке Полярной звездой, проворчал:
— Могла бы и потерпеть… Подумаешь, против шерстки ее погладили…
Черная Мавра, пару раз ударив хвостом — правда, в Сану не попав, — промурлыкала что-то вроде:
— Не суйся не в свое дело, мышь воздушная… А то ведь поймаю!
Сана ухмыльнулся. Недавно он узнал, что Мавра видит его, случилось это вот как…
Пелагея Ефремовна — загодя — вязала носок на очередную ногу (как только наступали холода, конечности всех домашних обряжались в шерстяные носки с одним и тем же заградительным, от простудных болезней, узором). Кошка, с сундука наблюдавшая за нервическими рывками клубка, не вынесла искушения: наскочив боком, набросилась на клубок, опрокинулась кверху пузом, отталкивая его от себя всеми четырьмя лапами и вместе с тем не выпуская из когтистых объятий. Бабка Пелагея, никак не ожидавшая от старой кошки такой прыти, по-девичьи прыснула, а ругаться не стала. Сана решил принять тайное участие в игре: вихрем спланировал на клубок… но Мавра вдруг зашипела, подшибла клубок, который отскочил к этажерке, и, встав на лапы, замолотила хвостом и, как учительница хулигану, приказала:
