— А ну выйди вон!
— А ты разве видишь меня? — опешил Сана.
— Подумаешь — невидаль какая! А ну брысь в фарфоровую норку!
И Сана — вот диво! — послушно скрылся в Купальщице. Весь день он переваривал полученное впечатление: он перестал быть невидимкой… во всяком случае для одного существа. К нему обратились, его заметили — это было какое-то щекочущее ощущение. Он по-свойски вмешивался в действительность, но никто об этом не догадывался, а теперь… кошка знает о его присутствии и, возможно, даже видит то, что он вытворяет! Он задумался: плохо это или хорошо? (Как будто он был шпионом во вражеском тылу, и его разоблачили.) Следует ли принимать кошку в расчет? Не привлечь ли ее на свою сторону? Может ли он каким-либо образом задействовать ее в случае надобности? Все это еще нужно было уточнить, обдумать и проверить.
Больше Сана — как ни пытался разговорить Мавру — ни словечка от нее не добился. Он нарочно несколько раз возникал у кошки на пути, и всякий раз она с брезгливым шипением — по дуге — обходила его стороной.
Тогда он решил проверить на вшивость четвероногих и птиц, обитавших на заднем дворе. Но ни куры с петухом, ни овцы, ни свинья его не замечали. Петух едва не склевал его заодно с зернышком, вокруг которого Сана клубился, все девять овец — одна за другой — прошли сквозь него (не причинив ни малейшего вреда), свинья чуть было не сглотнула Сану вместе с пойлом; он наузой зацепился за зуб. Была еще белая армия гусей, но гуси все лето проводили на Постолке, там и дневали и ночевали, возвращались домой только к осени — и совершенно напрасно: тут поджидала их бабка Пелагея с топором. Так что гусей Сана проигнорировал. Ну а воробьи да вороны, ласточки да стрижи и прочий пернатый люд, мотавшийся над усадьбой, — сами ни в мошку его не ставили.
А вот сивая коза-дереза Фроська, которой Сана сделал комплимент касательно величины ее рогов, каким-то образом разглядела его. Как и кошка. Сана мерцал на приткнутой к стене деревянной лопате, которой в конюшне выскребали загаженный пол. Фрося, наклонив к нему рога, промекала:
— Молоко-молоко, ты зачем тут витаешь?.. Места свово не знаешь?
Сана не нашелся, что ответить, а коза-дереза продолжала:
— Ты с верху спустилось, с Млечного шляха капнуло-кануло?
— Можно сказать и так… — осторожно произнес Сана.
Коза прочла его как формулу молока, первопричину молока, скрытую сущность молока — так понял Сана.
— Там, на Млечном пути пасется моя прабабушка Малафеюшка, — продолжала коза, мотнув рогатой головой кверху, — которая выкормила бога. Без нее бы конец ему пришел… И никакого начала бы не было. Ты не от нее ли, часом?
