— Брось. Возьму такси и превосходно доберусь.
— Мне это не сложно. Выпьем кофе и поедем.
Кофе пили молча, не зажигая свет.
Стержень спал на диване в углу.
Я был рад, что не надо поддерживать разговор. Иногда в темноте слова приобретают двойной смысл. Кто не прочь найти двусмысленность, легко находит.
Внизу тысячью огней шевелился город. Машин не было видно. Но яркий свет фар отражался от стен и темных окон, словно прорывался из-под земли.
Пил кофе и думал, как хорошо жить на свете.
Хорошо сидеть с незнакомыми людьми, не зная опасности.
Хорошо выходить в ночной город и не вслушиваться в тишину за спиной.
Хорошо не бояться темноты и яркого света, что в равной степени делают уязвимым…
И всегда чувствовать рядом спокойную водную гладь, соединяющую Европу с Азией. Или разделяющую — уж кому как…
Ехали медленно. Неоновые огни рекламы и блеск уличный фонарей пропитали воздух. Было весело дышать этой смесью…
Вошел через балконную дверь.
В квартире было темно.
Когда глаза привыкли, опустился на корточки возле Наташи.
Она спала, свернувшись калачиком, как обычно спят дети и щенки. Ресницы вздрагивали…
Заграбастал в баре бутылку и прокрался во двор.
Месяц над головой был настолько тонок, что напоминал подсвеченный золотой волос.
Захотелось обратиться с речью. Не знаю, к кому. Наверное, к Богу. Но я не видел его глаз и сомневался, услышит ли, и есть ли у него ром, и с чего лучше начать тост. Тогда я протянул стакан к звездам и залпом выпил.
«Какой, к черту, сон? — думал я. — Счастье! Вот оно! Вдыхаю и захлебываюсь, и не знаю, что с ним делать! Если сейчас лягу, то пропущу годы, тысячелетия этой отчаянной ночи и рассвета. Проснусь сосредоточенным и озабоченным, с лицом, что годится разве что для тренировки начинающим боксерам, чтобы воспитать беспощадность. А сейчас могу ни о чем не думать. Что может быть прекраснее?»
Над крышами запел муэдзин, дублированный десятком громкоговорителей на минаретах окрест…
Я запел вместе с ним и не услышал своего голоса. Тогда вздохнул и чуть не превратился в облако.
— Что за дьявол?
Попытался вспомнить что-нибудь из своей жизни. Но ничегошеньки не получилось.
Во мне больше не было памяти.
Жизнь началась секунду назад и через мгновение могла уйти!
Тогда, чтобы не сорвать глотку, признаваясь в любви этому сумасшедшему миру, я снова наполнил стакан, с благоговением наблюдая, как густой гордый ром с достоинством покидает бутылку, готовясь превратиться в частицу моей крови и моей радости…
