Мы бы не останавливались так долго на этих заблуждениях одного из крупнейших философских умов христианского мира, но это было необходимо, чтобы заметить потом, что именно Оригена Иероним считал "первым после апостолов". Это показывает, насколько еще неустойчива была догматика христианства, как много "прелести" было для умов в подобных учениях, когда даже такие люди, как Иероним, как Августин (последний в еще гораздо большей степени: до 30 лет почти он был манихейцем), прошли через увлечение ересями. Представляется каким-то чудом, как могло удержаться христианство против всех этих бесчисленных доктрин, как оно не затерялось среди них совершенно (тем более, что некоторые ереси, например, арианская, временно бывали сильнее его). И любопытна еще одна подробность: почти все ереси, умеренные и крайние, оргиастические и рациональные, все они возникли и распространялись в эпоху нелегализированного христианства. Период гонений был в то же время периодом напряженнейших религиозных исканий, смелых опытов, грандиозных философских композиций. С Константина, с Миланского эдикта начинается упадок в этом отношении, и так наз. христианские споры совсем не несут в себе того религиозного воодушевления (хотя партийные страсти там были доведены до крайности), которым проникнуты самые нелепые секты первых веков.
Чтобы покончить с особенностями христианства той эпохи, отметим еще существование в среде тогдашней церкви ереси милленаристов или хилиастов, упоминаемой Иеронимом. Объясняя стих 20-й в 66-й главе пророка Исайи ("И представят всех братьев ваших от всех народов в дар Господу на конях и колесницах, и на носилках, и на мулах, и на быстрых верблюдах — на святую гору Мою, в Иерусалим, говорит Господь" и т. д. — чтение русской библии), Иероним пишет: "Иудеи и наследники иудейского заблуждения эбиониты, которые в знак духовного убожества приняли самое имя "бедных" ("эбиониты" по-еврейски "бедные". — А. Д.) и которые все ждут блаженства тысячелетнего царства на земле, — они и коней, и колесницы, и повозки, и носилки, и мулов — все это понимают так, как написано. Именно, когда при кончине мира придет Христос, чтобы воцариться в Иерусалиме, когда снова возникнет храм и возобновятся иудейские жертвы, со всего мира будут собраны сыны израилевы, только не на лошадях, а на нумидийских мулах. Кто же из них будет предназначен к высшим почестям, те прибудут в каретах из Британии, Испании, Галлии, "от крайних на свете Моринов" ("Энеида" Верг.) и оттуда, где разветвляет течение свое двурогий Рейн — прибудут, встречаемые всеми племенами земли, предуготованными в рабство им".
