Остальные - а их было больше тысячи - молча лежали на снегу, подобно неподвижным грудам темной одежды. У них больше не было сил бороться.
Мы медленно двигались по оврагу. Оказалось, что он тянется в длину на несколько километров. Судя по хорошо утоптанному снегу, здесь не так давно прошли люди. Я считал, что мы идем прямо к немецкой батарее. На выходе из главной долины эта батарея внезапно открыла огонь в сторону Арбузова и едва не разнесла нас в клочья.
Было темно и холодно. Я не мог ни о чем думать, только молился. В конце концов овраг закончился.
Выйдя на открытое пространство, мы увидели много итальянских солдат, без сил лежащих на обочине дороги. Они не могли идти дальше.
По чистой случайности мы вышли на дорогу, по которой прошла основная колонна. К тому же она была очень близко. Позже мы узнали, что нас разделяло всего несколько километров.
Мне было очень жаль несчастных, лежащих на снегу и из последних сил, ни на что не уповая, борющихся со смертью. Но, несмотря на это, мое сердце пело и ликовало, потому что появление этих людей означало: мы на правильном пути! Наверное, так чувствуют себя пловцы, когда они, измученные борьбой с бушующей стихией, потеряв всякую надежду, неожиданно находят спасение.
Мы прибавили шаг. Каждый из нас думал о людях, оставшихся в овраге, но никто не заговаривал о них. Наконец, я напомнил о них майору, но он не позаботился послать кого-нибудь назад.
* * *
Теперь со стороны Арбузова слышались звуки яростного сражения. Неожиданно для самого себя я остановился и заявил майору, что он просто обязан откомандировать человека в деревню.
- Я уже отправил офицера, - вяло ответил он, затем пригляделся и, словно только что узнав меня, пробормотал: - А... это ты...
После чего спокойно пошел вперед, так и не приказав кому-нибудь что-нибудь делать.
* * *
Я чувствовал, что должен принять решение. Но все мое существо яростно протестовало против него. Попробуйте сказать потерпевшему кораблекрушение, что он должен бросить деревяшку, в которую вцепился, чтобы не утонуть. Правильно, он ни за что не выпустит ее из рук даже на секунду.
Господи, помоги мне, мысленно взмолился я, сделал над собой усилие и заявил майору, что пойду обратно. Марио Беллини сразу же принялся меня отговаривать. Но я напомнил другу, что мы - офицеры, а это звание ко многому обязывает. Тогда он решил идти вместе со мной. В последний момент к нам присоединился Винченцо Кандела. Он решил не отпускать нас одних.
