— Слушай, Кристоф… Даже не знаю, как тебе сказать… Поклянись, что ты не расскажешь ни Эглантине, ни моим родителям!
— Что? Но они имеют право знать…
Все же пришлось поклясться. Она тут же заговорила — ее как прорвало. Прежде всего она мне польстила: я, по сути, единственный взрослый, которому она хоть немного доверяет. Но затем, когда речь зашла о том, как именно я должен был вытащить ее из этой ловушки — при этом навсегда испортив отношения с семейством Дюперрон, — я слушал ее уже с гораздо меньшим удовольствием. Тем более что, как я с громадным изумлением узнал, именно из-за меня и началась вся эта заваруха. Этот проклятый брикетик гашиша… Это оказался не «брикетик», а, как она мне пояснила, «полмыльца» — двадцать пять граммов, ценой около полутора тысяч евро.
Итак, ее никто не похищал, и ее исчезновение не имеет ничего общего с исчезновением помощницы дантиста. Она придумала такую дешевую романтическую уловку с помощью своего приятеля, которому служила «посредницей» (читай: наркодилером), потому что была в панике из-за потери очередной партии «товара». Им не удалось никому сплавить материнские побрякушки, которые, как им сказали, к тому же фальшивые (что, кстати, было неправдой: одна из них была настоящей). Пришлось действовать иначе и разыграть «похищение». Она спряталась у брата своей подруги, большого любителя компьютерных игр (отсюда характерный шум, который услышал мсье Дюперрон во время телефонного разговора). Теперь, очевидно, она и сама не знала, как из всего этого выпутаться.
— Дура несчастная! — не удержавшись, рявкнул я. — Приезжай сюда, и как можно быстрее!
— Я не могу! — прохныкала она. — Дилер знает, где я. Он нас выследил. Пока я не найду тысячу четыреста евро или не верну ему гаш, мне нельзя отсюда выходить!
Я велел ей перезвонить минут через пятнадцать. Мне нужно было сделать три звонка, и первый — Эглантине, которая была на работе в городской Ратуше. Я спросил, у нее ли еще гашиш. Она ответила, что да. Где? Дома. Не могла бы она привезти его мне как можно быстрее? Нет. Хорошо, не могла бы она дать мне ключи от дома, чтобы я сам забрал его? Да, но она не помнит точно, куда его положила. Не важно, я все равно найду. Потом я позвонил Филиберу на мобильный и предупредил, чтобы объявление о розыске не повторялось в завтрашнем номере «Йоннского республиканца». И наконец, позвонил Клюзо. Меня соединили с одним из его коллег — кажется, я узнал голос того, кто вчера был в «Филлоксере». «Комиссар в Бейне», — объяснил он мне. Я догадался почему, но решил притвориться, что не знаю: «Из-за убийства?» — «Новости быстро расходятся… если только это не вы сами его совершили!» Он явно был преувеличенного мнения о моих способностях. «А кто убит?» — «Актер кукольного театра — он задушен нитью от марионетки».
