В итоге, выступили далеко заполночь. Все происходящее вызвало у Генриха ассоциации не с армией — как он ее представлял, а с бродячим цирком, где вместо циркачей сбежавшие из дурдома больные. Шум моторов, толкотня, крики, мат на добром десятке языков — и полное непонимание, что и зачем делают эти люди. Одна за другой машины покидали кибуц. Колонна железной змеей растянулась на целый километр. Фары у машин зачехлили для маскировки, оставив узенькие щели. Пробивавшегося через них света едва хватало, чтобы избежать столкновений.
— Командир, а почему у нас нет артиллерии? — спросил кто-то у Цви.
— Есть артиллерия, — ответил Цви. — Два «наполеончика», «давидка».[12] Вы разве у штаба не видели?
— А я подумал, там военный музей, — не упустил случая позубоскалить Саша. — Баллист или катапульт на вооружении нет?
— Специально для тебя примем, — не остался в долгу Цви. — Сделаем тебя генералом осадной артиллерии. У нас все есть, а генерала нет. Ты сгодишься!
Ехали недолго. Повернув на широкую дорогу, колонна проехала еще немного и остановилась. Светя фонариками, офицеры стали строить подчиненных вдоль дороги. Было темно, но луна, хоть и слегка щербатая, светила ярко и можно было ориентироваться без света. Белая в свете луны дорога отчетливо выделялась на фоне темного ландшафта. Слева угадывались дома — покинутая жителями арабская деревня. Справа, где-то вдали, темнели горы.
— Слушайте и запоминайте, — сказал Цви, наведя подобие порядка. — Мы сейчас на дороге, ведущей к перекрестку. Отсюда до вражеских позиций три километра. Двигаться тихо, не разговаривать, не греметь. Ни в коем случае не стрелять, что бы там вам не показалось. Я пойду впереди, Саша сзади. Он мой заместитель, если со мной что-нибудь случится, он вас поведет. Фонарик у тебя есть? — спросил он у Саши.
— Нет, командир.
— Тогда бери мой. У меня есть запасной, — Цви протянул Саше фонарик. — Условный сигнал для опознания в темноте — мигнуть два раза быстро, два раза медленно. Есть?
— Есть, — кивнул Саша.
— Сверим часы, — Цви взглянул на часы.
— У меня нет часов, — сказал Саша.
— Дайте ему часы кто-нибудь, — приказал Цви. Народ замялся, из темноты протянулась рука и в Сашину ладонь легли часы.
— Ого, — рассмотрев, что ему дали, Саша не сдержал удивленного возгласа. Он держал в руках настоящие швейцарские часы. В свете фонарика блеснуло золото. — Это кто тут такой щедрый?
— Я, — отозвался Генрих. Оставив вещи в кибуце, Генрих забрал часы с собой. Воров во взводе не водилось, но рисковать дорогой вещью он не решился. Будто чувствовал, что пригодятся.
