состояния, — что и не заметила, как Семён Ильич выпроводил гостей. Он закрыл за ними дверь. Выждал минутку и щёлкнул собачкой замка. Затем подошёл к Татьяне Георгиевне и провёл рукой по её лицу.
— Ты что, с ума сошёл?!
— Да. Уже да. Я уже не могу! Можешь орать сколько хочешь, всё равно все знают, что мы сто лет с тобой любовники. Мне уже до одного места. Не хочешь у тебя, не хочешь в гостинице, не хочешь здесь… Нигде не хочешь! — Говоря это, Семён Ильич наступал, по дороге расстёгивая халат.
— Жалюзи на окнах задёрни. Белый день! — кивнула Татьяна Георгиевна на окно. Кабинет начмеда располагался на первом этаже.
— Танька, я тебе контракт не подпишу. Танька, я тебя с работы уволю. Танька, я тебя опозорю. Тебе будет не на что жить, а я стану принцем-благодетелем… Я не могу работать, у меня всё время стоит! Ты на пятиминутке сидишь, с интерном своим перешёптываешься — стоит. Ты в приём выскочила, мимо пронеслась — у меня стоит. Ты перекурить вышла, я из окна увидел — у меня стоит. Кто-то произнёс «Татьяна Георгиевна» — у меня стоит. Заведующий патологией на тебя пришёл наябедничать — так у меня на фамилию Мальцева — встало! Хватит надо мною издеваться!
Он повалил её на диван.
Татьяна Георгиевна рассмеялась.
— Сёма, закрой жалюзи! Там только что санитарка из приёма под окнами протопала. Семён Ильич, у тебя не приапизм часом? Это патология. А впрочем, что мне, жалко? Ты мне всегда очень нравился. И нравишься. Ты отлично сохранился, пловец! — Она провела рукой по его бедру…
— Блядь, пиздец! Я кончил!
— А это уже, Сёма, импотенция! — засмеялась Татьяна Георгиевна.
— Какое там!.. Я бы рад. Сразу бы жить стало легче.
— Сёма, импотенция — это неспособность обслужить даму, а не отсутствие желания!
— Всё смеёшься? Я чуть не лопнул, так тебя хотел. Я хочу только тебя. Я ждал, что с годами это пройдёт… Но у меня всё только обостряется и обостряется. Может, поженимся, к херам собачьим?! Мы ещё, в принципе, вполне молодые люди!
— Вот именно, что «в принципе». Вообще, всю жизнь всё дело в этом — «в принципе»! Семён Ильич, подпишите контракт, не морочьте мне яйца!
— Танька, ты так брезгливо вытерла об мою штанину свои прелестные пальчики, что я снова…
— Сёма!
— Ладно, ладно… Не жизнь, а какой-то фарс! Собачья свадьба. Хоть бы ты уже провалилась!
Семён Ильич поставил размашистую подпись в соответствующей графе.
— Сёма, это очень смешно.
— Что тебе ещё смешно, мерзавка?
— Смешно, что начмед подписывает контракт в одних зелёных штанах. Без куртки. И без халата. А на зелёных штанах у него мокрые пятна. Скорее даже полоски… Может быть, вы оденетесь, Семён Ильич, прежде чем я выйду?.. Кстати, как тебе удаётся так красиво матереть, но при этом не жиреть, а?
