— Для меня «сделай сам» — это скорее хобби выходного дня, не говоря уже о способе экономии денег.
— И я о том же: устранить пролетариат, заменив его образованной элитой, для которой ремонт дома — хобби, доступное любому выпускнику колледжа. Ты разве не знаешь, что у Маркса в «Капитале» целая глава посвящена водопроводчикам и перераспределению богатства?
— Ты шутишь.
Он заговорил голосом старика Маркса, попыхивая воображаемой сигарой.
— Леди, если вы верите в это, то поверите во все что угодно.
— Но я вовсе не верю в это!
— Совсем как твой отец, который однажды сказал мне, что самый важный дар для историка — встроенный детектор дерьма.
— Не позаимствовал ли он эту строчку у Хемингуэя?
— «Незрелые поэты подражают, зрелые крадут».
— Т. С. Элиот? — спросила я.
— Я впечатлен, — кивнул он.
— Уж чего-чего, а читать мне здесь удается вволю. Присаживайся, чувствуй себя как дома.
— Спасибо. — Он плюхнулся на пол.
— Вообще-то можно пользоваться и диваном.
— Да, но мои джинсы настолько замызганы после трех дней в дороге, что боюсь испачкать вашу мебель.
— Так ты из буржуазии? — поддела я его.
— Touche[26]. Но чтобы внести полную ясность, я из la grande bourgeoisie[27] — Шейкер-Хайтс, пригород Кливленда, где любая еврейско-американская девчонка принцесса.
— И где любой еврейско-американский мальчишка…
— …будущий адвокат по налоговым вопросам.
— Как же тогда получилось, что ты пошел не той дорогой?
— Я пристрастился к политике и общественным беспорядкам.
— Хочешь пива?
— Было бы замечательно.
Я достала из холодильника две банки пива и протянула ему одну.
— «Шаффер», — сказал он, изучая этикетку. — Доброе американское пиво.
— Да нет, просто дешевое.
— Я удивлен тем, что доктор и его жена вынуждены экономить.
— Дэн пока еще интерн, к тому же это захолустье, Мэн, где даже докторам платят не так много.
— Как говаривал дядюшка Сталин, год в Сибири исцеляет душу.
— Сталин никогда такого не говорил.
— А у тебя действительно есть встроенный детектор дерьма.
— Да, я дерьмо сразу улавливаю.
В спальне захныкал Джеффри.
— Не знал, что у тебя есть ребенок.
— Ну, теперь знаешь, — сказала я.
Я пошла в спальню, достала Джеффа из кроватки, поцеловала его в головку и сразу почувствовала запах грязного подгузника. Я принесла Джеффа в гостиную:
— Это Джеффри Бакэн. Поздоровайся с Тоби, Джеффри.
Положив Джеффри на пеленальный коврик возле телевизора, я расстегнула застежки подгузника и сняла его. Тоби покосился в нашу сторону.
— Хорошо, что не мне приходится этим заниматься, — сказал он.
