Короче, я отложил это дело.
Потом неоднократно я заговаривал об операции, потому что он не мог остановиться и пил, пил…
Но он снова убеждал меня, что все исправится, что я должен дать ему шанс.
Я любил его, как себя, даже больше. И я всегда давал ему этот шанс.
Я думал, что еще не наступил тот момент, когда я должен спасать себя.
Я думал, что я должен спасать его.
Моя почка работала на него, потому что его почка была слабой с рождения. У нас их было две на двоих.
Я не мог решиться на операцию.
Я не знал, когда же надо остановиться и разъединиться, когда уже промедление может стать для меня смертельно опасным.
Я думал о нем, я хотел вдохнуть в него жизнь.
Я старался. Это как в горах…
Сам я не был в горах, но читал, что иногда тот, кто идет в связке, падает с горы, и второй его начинает вытягивать. И самое страшное – решить, что ты уже не можешь вытянуть того, кто сорвался.
Ты веришь до последнего, что у тебя получится, ты тянешь и теряешь силы.
И тогда вы срываетесь оба.
Невозможно отрезать веревку, потому что ты думаешь: а вдруг еще не все?
Где та грань, за которую нельзя перейти?
Сегодня ночью он умер. Я думаю, часов пять-шесть назад.
Когда я проснулся, я почувствовал, что у меня жар.
Я позвал его, стал будить, и почувствовал, какой он холодный.
Я понял, что он умер.
Я не могу встать и дойти до телефона. Я перетянул нашу пуповину обрывками простыни, чтобы его отравленная смертью кровь не убила меня.
Но за то время, пока я спал и не знал, что он умер, я получил достаточно.
Теперь я могу надеяться только на чудо.
Но шансов у меня нет.
Я не могу отрезать пуповину сам – к сожалению, там полно нервов, и я мог умереть от болевого шока или паралича.
Я не могу тащить его на себе – я ослаб за эту ночь.
Я могу только лежать и чувствовать, как нарастает жар.
Я не жалею ни о чем. Я любил его.
Мне грустно и одновременно пусто.
Все закончилось.
Я его не предал.
Я не сволочь.
Я мог спасти себя, конечно, мог.
Но как бы тогда я узнал, что сделал все, что мог?
Теперь я знаю точно – я сделал все, что мог.
Мне не повезло, я не справился. Но я сделал все, что мог. Я все сделал правильно.
Как жарко… Он холодный, а мне жарко…
Надо взять второе одеяло и согреть его…
Хотя он будет злиться… Или нет?
Кажется, он не дышит…
Ах, да, точно, он умер, а я пока нет…
Как жарко…
Но я был прав, точно был прав…
