Старик (в прошлом и сам профессиональный рыбак) сказал, что рыбака радует другая вода: не сине-зеленая с хрустальными переливами, а слегка матовая, мучнисто-зеленая. В такой воде много эпишуры и юра — главной пищи омуля, «поеди», как говорят на Байкале. Обогащаясь планктоном, вода зацветает к разгару лета, но сердце рыбака болит, если он видит незацветшие, стеклянно-чистые поля воды. Нет эпишуры и юра — нет и омуля!
— Говорят, уменьшились стада рыбы, а мы видим — поедь уменьшилась. Ты знаешь, какая она чуткая, эта поедь! Нагнись с борта лодки помыть руки, и немало юра помрет в ополосках.
О сильной чувствительности байкальского зоопланктона я кое-что слышал. Хозяйственная деятельность человека сказалась не столько на рыбе, сколько на всей этой микроскопической мелочи, изнеженной сверхчистыми байкальскими водами. Сколько бед понаделал один только лесосплав!
— Душу колотит, когда вижу, как по Баргузину лес плывет, — сказал Елшин. — Лес мы можем взять в другом месте, а омуль где возьмем, кроме Байкала? Весь мир облети — нет второго Байкала. Нет и не будет!
Старик прав. Сколько природных чудес собрано воедино в этом озере! Страна наша огромная, и вовсе не сошелся свет клином для лесорубов, бумажников и химиков именно на Байкале. Хорошо, что люди вовремя одумались: при мощном развитии современного производства Байкал легко превратить в безжизненную сточную яму. Постановление правительства о сохранении и рациональном использовании природных комплексов Байкала явилось очень вовремя. Теперь введено табу на сплав леса по рекам, впадающим в Байкал. Исчезли грязные буксирчики с пачками леса на многих реках, уйдут они и из устья Баргузина.
Утробно гудя дизелем, «Слава» обогнула мыс Нижнее Изголовье, и навстречу нам медленно выплыли мохнатые головы Ушканьих островов. Эти острова давно интригуют ученых: происхождение маленького архипелага, лежащего среди больших глубин Байкала, до сих пор неизвестно. Согласно одной из гипотез байкальская котловина образовалась в результате тектонического провала, но почему не провалились Ушканьи острова, а выперли со дна котловины, как огромные стержни?
Лесник попросил у капитана «Славы» бинокль, и мы стали разглядывать берега Святого Носа. Над камнями среди сосен мелькнуло что-то большое и бурое. Может быть, медведь? Вот от Большого Ушканьего острова отделилось несколько черных чурок и двинулось навстречу «Славе». Это были нерпы. В ста метрах от катера они ушли под воду, мелькнув на прощание ластами и белым брюхом.
