Улица, поднимаясь вверх, тянется до конца города, туда, где на уступе сопки виднеется башня маяка. Его острый луч, разрезая ночь над Татарским проливом, указывает путь к Холмску. Скоро по этому лучу проложит курс и штурман парома.
...И снова знакомая комната, где прошла та дождливая неделя. Здесь все по-прежнему. Кроме разве разложенных на столе и подоконниках сахалинских сувениров: морских раковин, высушенных крабов, причудливых коряг. На краю стола белеет наполовину исписанный лист бумаги: «Теперь мы в Холмске, на строительстве паромной переправы. Переправа что мост, только плавающий...» Это, оказывается, Володино неоконченное письмо. Но он дописал его. Перед самым моим отъездом дописал, а когда прощались, протянул конверт:
— Прилетишь в Москву, опусти в почтовый ящик. Пусть дома знают, как проходят наши сахалинские каникулы.
Владимир Шинкаренко, наш спец. корр.
Сахалин — Курильские острова
В десятый раз капитан Олькин перелистывал радиограммы с краткими указаниями пароходства. Да разве в них найдешь ответ на свои сомнения?
«Принять все меры для спасения людей», «Запросить власти Манилы о необходимости спасательных операций по судну». И опять: «...все меры для спасения людей».
В бинокль Олькин увидел, как, охватив надстройку судна, пламя быстро разрасталось.
— Ну держись, ребята! Может, и не рассыплемся!
Он перевел ручку телеграфа на «самый полный». Рулевой крепче ухватился за штурвал. Тяжелый нос груженого «Лазарева» падал на встречную волну с такой силой, что локатор после удара еще долго трясся на амортизаторах.
— Носовой аварийной партии уйти в помещение! — сказал Олькин в микрофон.
Старпом Колчин будто только и ждал этой команды:
— Не надо, Владимир Васильевич, не дети. За снаряжением присмотрим здесь: того и гляди смоет.
Колчин хотел сказать что-то еще, это капитан понял по вздоху в спикере, однако динамик замолк. Какая-то недосказанность повисла между ними. Олькину казалось, он знает эти непроизнесенные слова: «Что можно сделать?»
Укрывшись за полубаком от водяной картечи, которую бросал ветер, срывая гребни волн, мотористы и матросы решали ту же проблему.
— Линем не достать, не выйдет.
— Чиф с полумили попадет!
— Кто? Колчин? Да ему с нашим боцманом еще потягаться!
Рядом с ними стоял и Саша Ефремов. Он первый заметил сигнал бедствия, и уж ему, конечно, не пристало вступать в пустой спор. Но Саша не мог удержаться: разговор уходил не в ту сторону.
