На тихой улице | страница 32
— В чем?
— В хулиганстве, Николай. Серьезное обвинение.
— Нет, он не хулиган! — вспыхнула Настя. — Он…
— А тебе, защитница, пока слово не положено. Помолчим, ладно?
Девочка неохотно кивнула головой.
— Да, так как же тебя иначе назвать? — продолжал Алексей. — Избил товарища, грубишь взрослым, дома отбился от рук, носишься, пугая людей, по улицам… Как же тебя иначе назвать, Николай?
— Называйте как хотите! — хмуро отозвался мальчик. — Ну пусть хулиган.
— Зачем ты это говоришь? — снова не выдержала Настя. — Володька тебя оскорбил, вот ему и попало. Пусть не задается.
— Всем оскорбителям головы с плеч — так, что ли, товарищ защитник? — без тени улыбки спросил девочку Алексей и обернулся к Коле: — Легко, легко ты соглашаешься на кличку «хулиган». Я, признаться, думал, что ты обидишься, поспоришь со мной, попробуешь возразить. Видно, нечего сказать-то в свое оправдание. Так?
— Думайте как хотите! — вскакивая со скамьи, крикнул Быстров. — Можете судить, все равно!
— А мы и судим, — смиряя парня спокойным взглядом, сказал Кузнецов. — Вот с Настей вдвоем и судим… Садись!
Коля сел.
— Так что же у тебя произошло с Володей Мельниковым? — продолжал Кузнецов, движением руки удерживая собравшуюся было заговорить Настю. — Вот ты избил его. И, судя по всему, основательно. Парень не может играть на скрипке, не может выступать в ответственной встрече на кубок района по волейболу…
— Обойдемся без него! — пробормотала Настя.
— Это кто же обойдется? — строго спросил Алексей. — Я узнавал: Мельников — хороший игрок, и то, что он выбыл из строя, серьезно повредит команде. Ты подвел товарищей, Быстров, подвел школу. Подумай: оказывается, все споры, все обиды ты можешь разрешать только с помощью кулаков. Обидели тебя — в зубы, не согласились с тобой — снова получай. Что это такое? — Алексей посмотрел на ребят, ожидая, что они ему скажут, но, так и не услышав ни слова в ответ, продолжал: — А человеческое достоинство, а гордость, а разум — все это прочь, все это не в счет, главное кулаки? Так? Ну скажи, на кого ты похож своими поступками?.. Молчишь? Хорошо, тогда пусть скажет твой защитник. Говори, Настя, защищай своего друга, если сумеешь.
— Я скажу! Я скажу! — задрожавшим от волнения голоском произнесла девочка.
Ее косички, схваченные красной лентой, затряслись, и вся она как-то сжалась под тяжестью внезапной ответственности, которую возложил на нее этот самый что ни на есть настоящий судья.
И оттого ли, что девочка сердцем поняла серьезность вопроса Кузнецова, или оттого, что было ей внове говорить со взрослым человеком с таким строгим именем — «судья», а может быть, потому, что слишком близко было ей все, что касалось судьбы Коли Быстрова, она почувствовала себя здесь, на скамейке дворового садика, так, точно и впрямь уже была на суде и впрямь должна была сейчас выступить с речью в защиту своего друга.
