Помню, как в одном из боев на днепровском плацдарме Саша молотком укокошил одного не в меру расхрабрившегося фашиста. Тот вскочил на танк и стал замазывать триплексы, иначе — смотровые щели. Семенов внезапно открыл люк и молотком огрел его по голове. Да еще в придачу лимонку запустил по подбегающим фашистам. Потом подшучивали над ним: «Саша, покажи нам, как надо лупить фашистов кувалдой. Давай, не стесняйся».
У механиков-водителей танков жизнь на войне обычно коротка. Они первыми принимают удар: ближе них к врагу никого нет. Остальные члены экипажа хоть немного, но сзади. Наш Саша был живуч. Под Кировоградом загорелся его танк. Экипаж выскочил, отполз к своим. А Семенова, смотрим, нет. Что за чертовщина? Может быть, не выскочил? Командир уверяет, что видел его вне танка, а куда делся, не поймет. К вечеру является Семенов в батальон, довольный, на лошадке черной масти. На груди немецкий автомат. Смеется во весь рот.
— Ребята, смотрите-ка, Семенов тридцатьчетверку на живой КВ выменял. Давай, Сашок, заводи мотор. Крути хвост, скоро в атаку,— веселились танкисты.
Мы его ругать, а он нам сует бумагу. Читайте, мол. Разобрались. В бумаге командир стрелкового батальона просит нас представить к награде старшину Семенова. Оказалось, Саша при выходе из боя немного отклонился, наткнулся на пехотинцев. Они отражали очередную атаку противника. Не устоял и примкнул к ним. В одной из контратак отбили у немцев конную батарею. За геройство вручили Саше коня и снабдили бумагой.
...В Комаровке быстро нашли штаб стрелкового полка. Он занимал небольшую мазанку. Вошли, представились по форме. Внутри темновато, чадят фитили на солярке. Встретил нас командир полка. Рядом с ним за столом какой-то генерал в кавказской бурке и два или три штабных офицера.
— Опаздываете, капитан. Где танки?
— Ровно в 6.30 будут занимать оборону по северной опушке этого леса,— показал я по карте командира полка.
— Какая еще оборона, вы что, очумели? Мы в 7.00 атакуем Комаровку. Там скопилась уйма гитлеровцев. Надо выбивать их оттуда,— закричал генерал.
— Имею задачу от комбрига занять оборону. Горючее на пределе.
— Капитан! — еще выше поднял голос генерал. Я здесь ставлю задачи. И никто больше. Повторяю, в 7.00 атаковать вместе с пехотой. Иначе...
В мгновение — тысячи мыслей. Атаковать? А приказ Брижинева, а задачи на оборону, которые я поставил командирам рот? Все полетело к чертям. Горючее? Его нет. Остался час до атаки. Местность не видели. Пехоту тоже. С кем атакуем, какой противник, будет ли огневая поддержка — всего этого не знаем.
