— Зато ты вполне можешь сказать, что я твоя сестра, с которой ты случайно встретилась. Где ты, там и я, а где я — там и мой муж. Что стоит занять нас какой-нибудь ерундой? Я умею вышивать и играть на цитре, а Юн способен работать в саду. Мы наконец поселились бы вместе, и нам бы не было скучно.
В глазах Мэй стояли слезы. Тао видела, что сестра верит в то, что она решила навсегда похоронить некогда возникшие между ними непонимание и вражду. Мэй не знала, что обожаемая ею «малышка» давно вычеркнула из сердца то, что зовется привязанностью.
Расписные колонны, высокие, как небесный свод, потолки, лотосовые пруды, обвитые глицинией камни! Аромат благовоний, шелест дорогого шелка и ласка нежного атласа! Тао грезила наяву. В те минуты ей казалось, что для счастья не нужно большего.
Остаток дня она провела с сестрой, стараясь быть доброжелательной, ласковой и внимательной. Тао даже подержала на руках племянника, хотя терпеть не могла маленьких детей.
Скрепя сердце она смирилась с тем, что им с Юном пришлось ночевать в помещении для слуг. Однако на следующее утро, когда Киан и Мэй отправились к гадателю, взяв Айсина, Тао испытала новый приступ зависти.
Будущий наместник Гуандуна и его жена. Маньчжурские туфли на толстой подошве, которые она недавно начала носить, увеличивали ее рост и придавали фигуре твердую осанку. Большие проницательные глаза, аккуратный нос, сочные губы, густые волосы, а главное — ощущение пленительной свежести, витавшее вокруг нее, словно аромат весны, делали Мэй неотразимой.
Ей удалось вскарабкаться на невидимую вершину, а Тао — нет. Вернее, Мэй не вскарабкалась, а взлетела на крыльях любви. Наивная девушка, заплатившая за свободу незнакомого человека всем, что у нее было, и получившая в награду то, о чем не смела даже мечтать.
Тао никогда бы не вышла за Юна, даже без памяти влюбившись в него, если б он не был братом пусть и не совсем настоящего Киана Янчу. Теперь оказалось, что она обрекла себя на лишние душевные муки.
Вопреки представлениям большинства смертных самый известный предсказатель Кантона жил в простом глинобитном доме, где не было ничего, кроме большой курильницы, потрепанных циновок, простейшей кухонной утвари и многочисленных предметов для гадания.
Этот неопрятный старик принимал всех, богатых, нищих, здоровых, больных, праведников и преступников, и брал с них только то, что они могли заплатить. Иногда он отказывался говорить, и тогда на свете не существовало пытки, способной принудить его изрекать ложь или правду.
