К узлу волос молодой женщины были подколоты свежие цветы, губы напоминали спелые ягоды, грудь натягивала тонкий, как дыхание, нежно-зеленый, как первая травка, шелк платья. Мэй была счастлива, ибо ее глаза созерцали иной мир, чем глаза Тао.
Стрела смертельной зависти вошла в ее душу и сердце мгновенно и глубоко, и никто был не в силах ее извлечь.
Тем не менее, Тао изобразила радость и позволила провести себя в затененную комнату с затянутыми красивой материей стенами и усадить на инкрустированное слоновой костью ложе.
Мэй говорила тихо, потому что под сколотой золотыми булавками кисеей спал ее сын.
— Тао! Ты жива! Не представляешь, как я счастлива, что нам удалось встретиться! Надеюсь, больше мы не расстанемся.
— Значит, теперь ты кормилица внука правителя Гуандуна? — слегка оправившись от первого потрясения, произнесла Тао. — Но если у тебя есть молоко, ты тоже должна была родить. Где в таком случае твой ребенок?
Оглянувшись на террасу, где в похожих на миниатюрные дворцы золоченых клетках заливались пением птицы, Мэй взяла сестру за руки и, глядя ей в глаза, прошептала:
— На самом деле это мой сын. Когда ребенок Сугар погиб, Кун убедил меня выдать Ана за Айсина.
— Вижу, вы ловко опутали паутиной лжи всю княжескую семью! — не сдержавшись, воскликнула Тао.
— На самом деле это тяжело. Не они, а именно мы трепыхаемся в паутине.
— Тем не менее, после смерти князя вы приберете к рукам всю его власть и имущество. Глядишь, Кун объявит тебя своей женой!
— Я и так его жена.
С трудом справившись с собой, Тао сказала:
— Как удачно сложилось, что мы, сами того не ведая, вышли замуж за братьев!
На самом деле она думала о том, как повезло Мэй и не повезло ей. Она стала женой нищего китайца, тогда как сестра — супругой будущего правителя Гуандуна. Кроме того, Киан Янчу был красивым мужчиной, и, судя по всему, им можно было управлять одним движением бровей!
Тао не верила в искренность Мэй. Та наверняка втайне радуется смерти принцессы! Мало того, что все препятствия устранились сами собой, ей еще удалось подсунуть своего мальчишку вместо внука самого императора!
— Значит, ты не хочешь, чтобы мы расставались? — медленно произнесла Тао, в голове которой зародился план.
— Конечно, нет!
— Почему бы тогда твоему мужу не взять нас с Юном к себе?
Мэй погрустнела.
— Я уже спрашивала Куна, и он мне объяснил. Юн низкого происхождения, он не знает грамоты. Такому человеку могут предложить только грязную работу. И если он не будет ее выполнять, это вызовет подозрения. К сожалению, Кун не может признаться в том, что Юн — его брат.
