равно – у нее не забалуешь. Ну и я такой же – конечно, вначале батогов пришлось кое-кому
отведать, зато теперь – все знают, кто тут хозяин».
- Марья, я смотрю, уж и говорит хорошо, на Пасху ей год был? – спросил сэр Роберт.
-Да я сам удивился, -улыбнулся Федор, - как я после Добрыничей домой приезжал, в
феврале еще, - только лепетала, а сейчас, - уж и не угонишься за ней.
-Надо было вам после Добрыничей добить этого мерзавца, - мрачно сказал сэр Роберт, -
сделали бы тогда это, сейчас бы не пришлось людей терять. Тех, что Семен Годунов с ядом
в Путивль, к нему в ставку отправил, - арестовали.
Федор со вкусом выматерился и добавил: «Надо было бы нам не под Кромами сейчас
сидеть, а в Путивль идти, ну да впрочем, как ты знаешь, войском не я командую, а князь
Мстиславский, - он не закончил и махнул рукой.
Сэр Роберт потянулся за икрой и спросил: «Что там Болотников? Все еще обещает народу
землю и волю?».
Федор усмехнулся. «Как сам понимаешь, после Добрыничей мы там, на юге народ к порядку
призвали. Пришлось и повесить кое-кого, и деревни сжечь, что к самозванцу переметнулись.
Ну а Болотникову это только на руку, - мол, под незаконным царем вы страдаете, идите к
законному государю, он и рабство отменит, и землю даст».
- Вот возьмет и отменит, - мрачно сказал сэр Роберт. «И право, Теодор, что за дикость-то?
Если бы царь Борис рабство отменил, думаешь, народ бы бежал к Болотникову, или к
авантюристу этому?»
Федор оглядел стол и пробормотал: «Ну, вроде наелся. А рабство, дорогой мой зять – я
говорил тебе уже, сидел бы я на престоле царей московских, все было бы по-другому. Да
только не видать его мне. Погоди, сейчас велю еще кваса принести и чернильницу с пером».
Сэр Роберт посмотрел на шурина и подумал: «А ведь и, правда – у него-то прав на престол
больше, чем у Бориса, все же кровный родственник царя Ивана. А у этой Марии Старицкой –
еще больше, жаль только, что никто не знает, где она. Да умерла, наверное, в первый раз,
что ли, царь Иван свои обещания не выполняет?».
Федор закрыл дверь на засов и, откинувшись на спинку кресла, закрыв глаза, - стал
диктовать.
- И как ты это все запоминаешь? – собирая потом грамоты, удивился сэр Роберт.
Федор все не открывал глаз, а потом, чуть улыбнувшись, ответил: «Я, дорогой зять, могу все
башни Белого Города начертить, - хоть сейчас. У меня с детства так, и у Стефана тоже. Ну, я
же тебя водил в мастерскую к нему перед обедом, показывал иконы, что он сейчас пишет».
