совсем он от рук отбился. И не накажешь его по-отцовски – царь Иван во всем его
покрывает. А царь Иван, хоть и молод, а норовом крут – скажешь что поперек, и закончишь
жизнь свою, как покойник Андрей Шуйский».
Прасковья поежилась – она помнила страшную смерть князя Шуйского, отданного на
растерзание своре дворцовых псов семь лет назад.
- Ты мне лучше вот, что скажи, боярыня – Федор потянулся за кружкой с медом, и отхлебнул,
пытаясь справиться с внезапно наставшей сухостью во рту, «что это у вас там за девица
сероглазая? Боярышня она, али жена венчанная?
Прасковья облегченно улыбнулась и незаметно подтолкнула Михаила ногой под столом.
- Вдова она, братец, уж больше года вдовеет, с марта еще. Муж ее был боярин Тучков,
Василий Иванович, из Твери. Сама-то она новгородка, да с венчания в Твери жила, а как муж
погиб, так ее сродственники в Москву забрали.
- А что с ее мужем- то случилось? – поинтересовался Федор.
- В марте переправлялся через Волгу, а лед-то тонкий уже, так и ушел в полынью. Хороший
человек был Василий Тучков, богобоязненный, скромный, на милостыню щедрый, - ответил
Михаил Воронцов.
- Небось, семеро по лавкам у вдовы-то? – буркнул Федор, сам удивляясь внезапно
возникшей у него в глубине души неприязни покойнику Тучкову. «Свечу на помин души
пожертвую и акафист закажу» - мысленно одернул он себя.
- Да нет, братец, не дал им Бог детишек, - с готовностью ответила Прасковья. «Восемь лет
прожили душа в душу, да вот не даровала Пресвятая Богородица радости в дом».
- Что ж ей, к тридцати уже? – Федор мысленным взором увидел прекрасное, строгое лицо
сероглазой, и представил ее волосы, выпущенные на волю из головного убора – какие они?
Золотые, как у Аграфены, соломенные, рыжие? Он почувствовал, что краснеет – совсем, как
в юности.
- Ну как сказать, братец Федор…, Не молоденькая, нет – двадцать четыре в апреле было, но
ведь и не вертихвостка какая-нибудь, не девчонка. Женщина разумная, спокойная. Дом вести
умеет, хозяйство у них в Твери большое было, богатое, родитель ее вдовый в Новгороде
торгует успешно…- ответила Прасковья.
- Ты мне ее так, Параша, нахваливаешь, будто я жениться собрался! – усмехнулся Федор.
«Что ж она, не боярского рода?»
- Да, прости Господи, кто их там разберет в Новгороде, каких они родов! – в сердцах ответил
Михаил. «По отцу-то она Судакова, имя древнее и известное, однако ж, ты знаешь этих
новгородцев – у них и бояре торговать не гнушаются. Тучковы, куда она замуж вышла, тоже
