— Немного, — призналась Ким. — В полиции я еще никогда не бывала.
— Все уже позади. Расслабьтесь, котенок.
Это стало последней каплей. Вымотанная до предела морально и физически, Ким дала выход своим чувствам и срывающимся голосом прошептала:
— Марк, это было ужасно.
— Понимаю. Двигайтесь ближе.
Ким придвинулась к нему и почувствовала, как ей тепло в кольце его рук. Марк долго сидел, прижав Ким к себе и гладя ее по голове. Ким слышала ровные удары его сердца, ощущала, какое сильное и мускулистое у него тело, и ей показалось вдруг, что она находится под надежной защитой. Такое редко с ней бывало. Спазм, сжимавший ее горло, почти прошел, на нее снизошло какое-то ленивое умиротворение. Она готова была сидеть так всю жизнь.
Но как бы ни было ей приятно, спина у Ким затекла, да и Марк, конечно, мерз без пиджака. Ким переменила позу и отодвинулась от него.
— Вам, наверное, холодно?
Марк неопределенно улыбнулся, и Ким тотчас почувствовала себя виноватой.
— Холодно только этой руке, — он подвигал левым плечом, — остальное грели вы. Но она все равно уже ничего не чувствует, так что проблем нет.
— Думаете, мне от этого легче?
Ким попыталась сбросить пиджак, но Марк снова накинул его ей на плечи.
— Я вам честно говорю, все нормально.
Марк включил зажигание, и Ким почувствовала легкую досаду.
— Уже надо ехать?
— Нет, просто хочу погреть немного.
— Это замечательно.
Ким навсегда осталась бы здесь с Марком, окутанная, как коконом, его вниманием.
— Здесь так красиво, — поспешно добавила она, найдя подходящее объяснение. — Эти огни… и ничего больше… только пустынная темная равнина уходит в бесконечность и над ней бездонное звездное небо…
Марк улыбнулся.
— Готов поклясться, Ким, что наши равнины приглянулись вам больше, чем…
— …чем горы? Не совсем так. Горы для меня пока что-то нереальное. Они такие огромные, так на меня давят, что мне даже хотелось бы, чтобы они были ненастоящими. Одного чуда света зараз вполне достаточно.
Марк внимательно смотрел на Ким, из его глаз словно выпорхнул веер маленьких лучиков. Ким улыбнулась ему в ответ, поражаясь тому, сколько обаяния может быть в одном человеке. Ей потребовалось усилие, чтобы сосредоточиться на разговоре.
— Живя в окружении такой величественной природы, неужели вы ни разу не почувствовали себя ничтожным?
— Я чувствую смирение, так будет точнее, Ким. Ничто на свете не должно заставить человека почувствовать себя ничтожным.
Ким сжала руками колени. Всю ее жизнь люди и обстоятельства добивались от нее именно этого.
