— У-э-й-д? — Ленокс повторил ее фамилию по буквам.
— Ну да.
— Неужели вы не нашли места получше, чем «Синий фонарь», мисс Уэйд? Разве ваш дядя вас не предупредил?
— Рад был тебя видеть, Ленокс.
Марк взял Ким за руку и потянул к машине. Его шаги гулко раздавались в ночной тишине.
— Простите меня, пожалуйста. — Ким не знала, что еще ей сказать.
Машина резко оторвалась от тротуара.
— Простите, — повторила Ким, прижимая ладонь к правому глазу, из которого грозила выкатиться слеза.
Марк промолчал, что могло означать только, что он на нее сердится.
Машина петляла в лабиринте улиц. Ким свернулась клубочком в пиджаке Марка. Он не просто согревал ее, что тоже было кстати, но был еще и знаком участия, которое она не могла не оценить.
Ким отвернулась. Нельзя видеть в Марке рыцаря в сияющих доспехах. Он просто создал себе имидж и старается его сохранить.
— Куда мы едем?
— Просто катаемся. Когда я за рулем, мне легче изгнать из себя бесов.
— А мне в таких случаях помогает шоколад.
Уголки его губ дрогнули. Ким очень надеялась, что это была улыбка.
— Ваша «чероки» стоит около «Фонаря».
— О «чероки» не беспокойтесь. Полиция ее подгонит. Я оставил ключ своему знакомому.
— Одежда моя тоже там.
— Про одежду забудьте. Купим новую.
Впечатление было такое, что Марк готов отправиться в магазин хоть сейчас.
Ким снова отвернулась, чтобы Марк не заметил, как она расстроена. Ему от нее одни неприятности.
За стеклами автомобиля проплывала ночь. Улицы, казалось, рвутся из города к подножью гор. Через какое-то время Ким оглянулась, и у нее перехватило дыхание. Мерцающие огни Колорадо-Спрингс остались где-то внизу, а вокруг них простиралась огромная темная прерия.
Они доехали до поворота. Дорога была совсем пустынной. Марк выключил мотор, но остался сидеть в машине, смотря куда-то в пространство. Взгляд у него был сосредоточенный, зубы крепко стиснуты. Наконец он набрал в легкие воздуху, и Ким мобилизовала все свои ресурсы, приготовившись услышать гневную тираду о ее работе, ее рабочем костюме и о том, что она ставит под угрозу его репутацию. Ким ждала, подыскивая аргументы в свою защиту.
— Как вы себя чувствуете сейчас?
Голос Марка был на удивление доброжелательным.
— Да ничего как будто.
У Ким задрожал подбородок.
Марк протянул руку и обнял ее за плечи, разламывавшиеся от напряжения. Меньше всего на свете Ким ожидала сейчас от Марка такого успокаивающего прикосновения.
— Испугались, наверное?
Черт бы его побрал. Ей гораздо проще, когда люди злятся. Тогда она сама становится жесткой и знает, как себя вести. Но жалость — это уже какая-то неведомая территория, и здесь она совершенно теряется.
