— Ты что, разыгрываешь меня?
Подтрунивающих ноток в голосе женщины уже не было.
— Если бы так. Но я видел ее водительские права.
Ким даже подскочила. Марк лазил в ее бумажник! Изумление мгновенно переросло в негодование.
— Может, я не все понял, когда разговаривал с сестрой, но клянусь, Сью, я действительно думал, что она еще подросток.
— О Господи! В твоем доме двадцатитрехлетняя женщина!
— Тише, пожалуйста. Двадцать три тоже не так много. К тому же ей еще двадцать два. И пробудет она у меня всего пару недель.
— На сотворение мира понадобилось еще меньше времени, дорогой.
— Да перестань же ты, наконец! Посмотри на нее сначала.
Ким напрягла спину и почти перестала дышать.
— Она совсем ребенок, и ребенок, которому нужна помощь. Сказать по правде, я надеюсь на тебя.
— Это даже любопытно. А в чем дело?
Действительно, в чем дело, повторила про себя Ким.
— Ну, скажем, ей не мешает поработать над внешностью. Макияж, туалеты и все такое.
— Только и всего?
— Боюсь, с ее бруклинским произношением ты вряд ли сможешь что-нибудь сделать.
Ким вспомнила, как потешалась Мириам над ее мечтами стать когда-нибудь своей в среде людей другого социального уровня. Ким не хотелось ей верить. Сама она считала, что и выглядит, и держится, и говорит вполне подходяще. Значит, Мириам была права!
Последовала пауза. Сюзанна как будто думала над чем-то.
— Это все внешнее, Марк. Скажи лучше, чего ей не хватает по большому счету?
Ким навострила уши. Но Марк промолчал.
— Эй! Уж не теплится ли в наших небесно-голубых глазках интерес к этой особе?
— О чем ты! Я же сказал, у меня нет времени заниматься ею. Если я это делаю, то только ради сестры.
— Хорошо-хорошо. А то я решила, что самый привлекательный холостяк в нашем городе пресытился мною.
— Напрасно. Будь моя воля, она вообще бы здесь не появилась.
Скорчившись на ступеньке, Ким пыталась не разреветься. Как она и думала, вчерашняя его заботливость была неискренней. Ну что ж, мистеру Джонсону не надо беспокоиться. Она лучше умрет, чем проведет еще одну ночь в его доме.
— Меня волнует вечеринка, которую я устраиваю здесь в следующий уик-энд, — продолжал Марк. — Неизвестно еще, в чем она появится.
— Она будет на вечеринке? — с ужасом спросила женщина.
— Не могу же я запереть ее в комнате.
— А как ты объяснишь это папе и двум другим моралистам, на которых ты работаешь?
— Сюзанна! — Марк в отчаянии повысил голос. — Мне нечего им объяснять. Она ребенок. К тому же моя племянница.
