Сначала желание уехать было у Вали лишь настроением, причудой. Но реальность сложилась соответствующая. Вечером позвонили из аспирантуры. Валя выслушала, повесила трубку и вздохнула:
– Павличек, слышишь. Шеф умер.
– Старичок твой?
– Ага.
– Жалко.
Валя ничего не сказала, только вздохнула.
Гребенников спросил:
– А к кому тебя определили?
– К Черникову.
– Имя звучное. Известное.
– Боюсь я, Павлик.
– Чего?
– Завтра он вызывает меня на разговор.
– Это нормально. Он твой новый руководитель.
Она задумалась:
– Может быть, мне уехать и даже не разговаривать с ним?
И вдруг заплакала:
– Когда я без тебя, я всего боюсь, Павлик.
Черников после двухчасового разговора с Валей подытожил:
– Я догадывался, что знания ваши невелики. Но я и не подозревал, что вы просто ничего не знаете.
Валя молчала.
– Я вас уверяю, – продолжал Черников, – медалист-десятиклассник, готовящийся в вуз, знает неизмеримо больше, чем вы.
Валя попробовала улыбнуться козырной своей улыбкой. Не помогло. Черников дрогнул лишь на секунду. И уже опять его глаза смотрели сурово и твердо.
– Интересно, как это вы смогли окончить институт?
Валя опустила глаза.
– Что же вы больше не улыбаетесь?
Валя молчала.
– Вы не знаете простейших операций. Вас должны были выгнать уже на втором курсе.
На какую-то минуту (в конце разговора) он подал ей слабенькую надежду. Она поверила и опять заулыбалась. А он как бы лишний раз убедился. Он поиграл с ней, как кошка играет с мышью. А затем сказал:
– Все. Можете идти… Я соберу специальную комиссию.
Дома Валя сказала:
– Не пойду я на комиссию. Я боюсь.
– Глупенькая, тебя же лишат диплома. Будет считаться, что тебя выгнали из института…
– Пусть.
– Ни образования, ни профессии – это все пусть?
– Павличек, конечно, пусть… Ты меня не любишь, а остальное меня не интересует.
– Да прекрати же!
– Но ведь это правда. Вот хоть поклянусь.
– Ты только на комиссии этого не скажи.
И Гребенников засел за телефон. Дело было нешуточное. Один подобный случай когда-то уже был. Тогда все кричали: «Беспрецедентно! Непостижимо!» – и комиссия не только выгнала девчонку из аспирантуры, но и лишила диплома с высшим образованием. Председательствующий ей сказал: «Даже в школе вы преподавать не имеете права», – диплом забрали, не моргнув глазом. Скандал был громкий. Это было три года назад.
В первую очередь Гребенников позвонил Черникову.
– Ничем не могу помочь, – отрезал тот.
На следующий день Гребенников поехал к нему домой. И теперь он просил, как муж просит за жену. О том, что они разведены, он, разумеется, умолчал. Гребенников просил, чтобы Валю отчислили (так и быть!) из аспирантуры, но курс института он самолично переповторит с Валей в этом же году.
