Специфический для этого места запах больше на него не действовал. Он перестал обращать на него внимание почти сразу после того, как пять лет назад увидел там первый труп. Кто знал, что ему придется так хорошо познакомиться с этим зданием?
Эллис Верб ждал в конце коридора. Детектив держался всегда дружелюбно, хотя сейчас улыбки на его лице не было.
В помещении стояли каталки с трупами, но Фрэнк сразу заметил ту, на которой лежало тело девочки. Она была установлена отдельно от других и слегка покрыта ржавчиной. Крошечный трупик, закрытый стерильной простыней. Стены здесь были грязно-желтыми или от старости, или от тусклого освещения, а пол после многолетнего смывания с него засохшей крови приобрел красно-коричневый цвет. Фрэнк не в первый раз вспомнил слова песенки, которую выучил в детстве: «В его глазах все бесценны — красный и желтый, черный и белый».
Верб откинул простыню. Взглянув, Фрэнк тут же захотел отвернуться — грязная кость, волосы на голове без кожи, в челюсти не хватает нескольких зубов, часть которых провалилась внутрь черепа, пустые глазницы, — но не отвернулся. В свой первый приезд в офис судебно-медицинского эксперта он сам с собой заключил соглашение никогда и ничего не принимать близко к сердцу. Иначе не смог бы выполнять свою работу. Он здесь для того, чтобы увидеть череп и дать ему лицо. Если повезет, появится вероятность установить личность, что наконец принесет какое-то успокоение семье жертвы или поможет найти убийцу.
Ребенка бросили в ржавом большом чемодане под мемориальным мостом Джорджа К. Платта. Двое рабочих транспортного управления, нашедшие чемодан, сначала решили порыться в нем в надежде найти что-нибудь ценное. Только после этого сообщили о трупе, завернутом в простыню и пластиковые пакеты для мусора. Эта задержка каким-то образом сделала смерть ребенка еще бесчеловечнее.
Она погибла больше семи месяцев назад и, по всей вероятности, была забита насмерть.
— Такое частенько вытворяют родители, — буркнул Верб.
К следующему вечеру голова девочки была отделена и очищена одним из ассистентов. Фрэнк положил ее в коробку, которую привязал сбоку к своему «харлею» проводом в пружинной оболочке. Вместо того чтобы ехать домой, он пересек реку Счуйлкилл и направился к себе в студию на Саут-стрит. Он хотел немедленно приступить к работе — это его первый бюст ребенка и первый бюст в новой студии.
В здании, узком и одноэтажном (в нем раньше был мясной магазин, а Фрэнк купил его несколько месяцев назад в довольно плохом состоянии), окна были заколочены досками, пол отсутствовал, в крыше зияли трещины и щели. Поскольку в Филадельфии ввели мораторий на новые подключения к газовым магистралям, отопления здесь не было, и с крыши свисали сосульки.
