Для работы он выбрал самую маленькую комнату — старый морозильник. Здесь местами сквозь крышу внутрь попадали снег и дождь, поэтому он приспособил три зонта, чтобы защититься самому и защитить бюст. Холодная глина у него в пальцах была тверда как камень, и потому он придвинул поближе маленький электрический нагреватель воздуха.
Кошмары о девочке в большом чемодане начались спустя несколько ночей, и они были всегда одинаковыми. Он находился в длинном коридоре, окруженный каталками, когда два трупа вдруг встали и погнались за ним. Но каждый раз к нему на помощь приходила маленькая девочка — он знал, что это девочка в большом чемодане, — которая всегда кричала: «Все будет хорошо!»
На уик-энд он взял с собой в студию Ванессу. Она сидела рядышком, когда он налеплял куски глины на основание бюста, проделывал лицевые отверстия, счищал излишки глины, придавал форму носу и скулам. Иногда позволял ей трогать глину маленькой плоской палочкой.
Сделав гипсовую форму бюста и раскрасив его, он передал свою работу полиции, и вскоре фотографии девочки в большом чемодане появились в местных новостных передачах. В ту самую ночь Фрэнка посетил другой кошмар. В нем снова присутствовала девочка, но у нее было более округлое лицо, платье другого цвета, и волосы смотрелись по-другому: вместо хвостиков — косички. В первый — и, как оказалось, в последний — раз он решил переделать голову, которую уже закончил.
На следующий день он позвонил Вербу.
— Верните мне бюст, — попросил он.
Верб видел, что Фрэнк сделал с Анной Дюваль и Линдой Кейс, поэтому доверял ему. Получив бюст назад, Фрэнк реконструировал его, сделав щеки полнее и добавив короткие косички, точно как во сне. Раскрашивая бюст, он сделан цвет кожи светлее.
Ванесса наблюдала со своего табурета.
— Подожди, — сказала она. Ванесса подошла к своему портфелю, порылась в нем и вернулась с двумя резинками. — Это для ее волос, — тихо проговорила она.
Новый бюст показали по телевидению, но и на этот вариант реакции не последовало. Фрэнк сделал копию со второго бюста и поместил ее на полке в студии. Она будет оставаться там, безымянная, никому не нужная, пока ее не опознают, известная всем, кто ее видел, просто как девочка в большом чемодане.
