– Один он на свете, без отца и без матери, – продолжала Глафира, – на моей это совести. Да ты ведь знаешь, тебе же Николай рассказал. Видит бог, не хотела, чтобы он узнал, ото всех скрывала… Да вот беда, когда выпью, то сразу болтать начинаю. Вот как-то под Новый год приходит он – шампанского принес, водочки, еще вина какого-то сладкого – и говорит: выпей со мной, Глафира, а то не дело – праздник, а мы по своим углам сидим…
Полина навострила уши.
– Ну, я и поплыла, все ему про себя выложила. – Глафира горестно подперла рукой щеку и уставилась в окно.
А когда повернулась, то Полина уже сервировала на столе вовсе не чай, а ужин с выпивкой и закуской. Теперь все встало на свои места: и бордовая физиономия, и прожилки на носу – тетка любила заложить за воротник. Но, зная за собой такое, старалась держаться в рамочках.
– Ты чего? – слабо запротестовала Глафира. – Я бы лучше чаю выпила…
– Чего там кишки полоскать! – отмахнулась Полина. – Выпьем по чуть-чуть, помянем Илью!
– Николая, – поправила Глафира, поджав губы, – Николаем его звали, мужа моего любимого, Николаем Васильевичем.
– Ну и ладно! – легко согласилась Полина, отставив рюмку. – Только уж извини, Глафира Ивановна, но никак я поверить не могу, что между вами любовь была. Чтобы такой мужчина, как он… Извини, конечно, но что-то тут не то!
– И это знаешь… – Глафира налила себе еще водки. – Чего ж тогда спрашиваешь? Ох, несчастная моя жизнь!
Дальше беседа пошла живей. Полина подливала Глафире водки и изредка задавала наводящие вопросы. Впрочем, они и не требовались. Через некоторое время Полина узнала всю историю.
Почти двадцать лет назад жили-были, как в старинной сказке, две сестры – старшая и младшая. Младшая, Саша, певунья и хохотушка, все ее любили за веселый нрав и добрый характер. И из себя хоть и не красавица, но вполне ничего – глаза синие, нос в симпатичных веснушках, и волосы вьются вокруг лица светлым облачком. Старшая, Глафира, посерьезнее, на вид попроще, погрубее, однако работящая и ответственная, что тоже вызывало у окружающих уважение.
Обитали сестры вдвоем в ветхом неказистом домишке на окраине Нижнего, родители у них рано умерли. Жили скромно, Глафира работала на почте, а Саша училась в техникуме.
У Саши было много поклонников, ее синие глаза и веселый смех привлекали парней. Однако Глафира, помня наставления покойной матери, держала ее строго, на танцы да в кино ходили они только вместе, возвращались рано, так что придирчивые глаза соседских старух ничего не могли заметить.
