Утром деньги, вечером пуля - Наталья Николаевна Александрова

– Бонни! – закричала я что есть мочи. – Сейчас же прекрати! Что я тебе сказала!

Как и следовало ожидать, он сделал вид, что совершенно ничего не слышит.

Вообще говоря, я его очень люблю, и это вполне объяснимо: он удивительно красивый – чудесного песочного цвета, с рельефной мускулатурой и очень выразительным взглядом. Правда, мое пристрастие разделяют далеко не все люди. Особенно те, кто встречает его под вечер на плохо освещенных улицах Васильевского острова, где мы живем с некоторых пор. Некоторые наиболее впечатлительные прохожие едва не падают в обморок. Другие, порезвее, – бросаются наутек. Тогда Бонни поворачивается ко мне и спрашивает взглядом: «Можно, ну можно я немножко побегаю? Ведь это будет так весело!»

Хотя он прекрасно знает, что я ему ни в коем случае не разрешу.

Дело в том, что Бонни (если кто еще не знает) – бордоский дог, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мало того что эта порода собак сама по себе очень крупная, а Бонни даже для своей породы уродился настоящим великаном. На выставки его не пускают, потому что он больше стандарта породы. И взгляд его далеко не всем кажется приятным и выразительным.

Например, мой приятель капитан Творогов из милиции серьезно утверждает, что знаменитая собака Баскервилей, описанная сэром Артуром Конан Дойлем, по сравнению с Бонни – просто мальтийская болонка или карликовый пудель.

Но я немного отвлеклась.

Итак, Бонни сделал вид, что не слышит моих возмущенных криков, и продолжал разрывать огромную кучу желтых осенних листьев.

– Бонни, прекрати немедленно! – воскликнула я еще раз без большой надежды на успех и подбежала, чтобы за ошейник оттащить его от этой кучи.

Дело в том, что вкусы у Бонни довольно оригинальные, и если он заинтересовался этими листьями – наверняка под ними зарыта какая-нибудь гадость, например дохлая крыса. А я крыс не переношу ни в каком виде – ни в живом, ни в мертвом. Кроме того, Бонни обожает забираться в мою постель, и после контакта с этой гадостью… ну, вы сами понимаете, как это приятно!

– Прекрати сейчас же! – повторила я еще раз и ухватила его за ошейник… но тут же поняла, что опоздала, опоздала самую малость: негодяй уже до чего-то дорылся и вытащил это что-то на свет божий, радостно скаля жуткую морду.

– Брось сейчас же эту гадость! – проговорила я по инерции и только тогда разглядела, что же он, собственно, вытащил.

К счастью, это была не дохлая крыса и не что-нибудь еще похуже (хотя не знаю, что может быть хуже дохлой крысы).