У Тома вновь закружилась голова. Покачнувшись и стараясь удержаться на ногах, он врезался в толпу прохожих. На него тут же закричали на арамейском:
— Смотри, куда идешь, свинья!
Но Том не знал языка.
От столкновения его развернуло и вынесло на старуху, тащившую продукты. Хлеб и фрукты посыпались на землю. Том наклонился, чтобы собрать их, но она накинулась на него, как сторожевая собака:
— Убирайся! Уходи! Все равно ничего не получишь! Попрошайка…
Том не понимал слова, но смысл был ясен. Он попытался объяснить на плохом иврите:
— Я просто хотел помочь вам.
Женщина сердито уставилась на Тома.
— Ты говоришь, как полоумный, — сказала она. — Убирайся!
Она снова толкнула Тома. Он резко повернулся, надеясь поскорее уйти, и налетел лицом на локоть какого-то крупного мужчины. Нос хрустнул… Том упал на землю, а здоровяк, взглянув на него, пошел дальше, нисколько не озабоченный этим происшествием.
Том скривился от боли. Что ж, первый опыт общения был не очень удачным. Он оперся на колени и осмотрел руки. Ладони были в крови. Том принялся очищать их от грязи, мелких камешков и песка. Кто знает, сколько чужеродных бактерий попало сейчас ему в кровь.
Все еще стоя на коленках, он вынул последний камешек, выдохнул и сжал ладони.
— Здесь не лучшее место для молитвы, — произнес сзади низкий голос на иврите.
Том поднял голову и увидел возвышающегося над ним мужчину. Незнакомец походил на человека, всю жизнь занятого тяжелым физическим трудом. Грубые черты лица и суровый вид говорили, что с таким не станешь затевать ссору в пивной. Но глаза у него были добрые.
— Я… я не молюсь, — ответил Том.
— Конечно нет, — усмехнулся мужчина и протянул руку: — Давай, поднимайся, пока тебя тут не затоптали насмерть.
Том принял руку и встал. Мужчина с любопытством разглядывал Тома.
— Ты раб или принц? — спросил он.
— О чем ты говоришь?
— Ты одет как нищий или раб… — сказал незнакомец, затем ухватил его кисть и поднял руку так, чтобы показались часы. — Но на тебе вещь, несомненно, привезенная из далеких стран и стоящая добрых пятьдесят овец.
Вместо ответа Том улыбнулся. Часы стоили гораздо больше, чем полсотни овец. Возможно, это был самый ценный предмет во всей истории человечества, — по крайней мере, один из десяти подобных. Он попытался объяснить:
— Я издалека. У нас такие вещи носят самые обыкновенные люди.
Похоже, незнакомец его понял:
— Теперь понятно, почему твой иврит так плох. Ты говоришь на арамейском?
— Нет, — ответил Том.
