— Что с ними будет? — в ужасе спросила Сидни.
— Доплывут, — мрачно ответил Харон. — Они все там будут.
Я вспомнил бабушку. Когда она умерла два года назад, я очень тяжело переживал случившееся, ведь бабуля даже не была слишком старой. Просто однажды ее не стало. Интересно, я увижу здесь бабушку? Мы увидим всех умерших? От этой мысли мне стало не по себе, и я крепче схватился за лиру. Вскоре мы приблизились к берегу мертвых. Мелководный Стикс лег за нашими спинами, а зовущие на помощь души скрыли топкие заросли камышей. Несколько секунд единственным звуком, который мы могли различить, был плеск волн о доски плота. Причалив к берегу, мы спрыгнули с мрачного судна. Харон внезапно протянул ко мне руку.
— Ничего не забыли?
Я сглотнул. Все деньги, которые у меня были, я отдал на благотворительность утром. Все, до единой пенни! Я посмотрел на друзей, но Сидни и Джон только уныло покачали головами.
В бездонных глазах Харона вспыхнул гнев:
— Ах так! Тогда ваш вояж только в одну сторону! — старик повернулся по направлению к плоту.
— Но нам нужно домой! — умоляюще протянул Джон.
— Исключено! — паромщик был непоколебим.
— Пенни! — вдруг прошептала Сидни. — Ты забыл о голубоволосом Линкольне!
Я полез в карман, достал оттуда монетку и швырнул ее Харону. Старик на удивление ловко поймал деньги. Его губы тронула мрачная улыбка:
— Если опоздаете и придете, когда мой рабочий день кончится, распрощаетесь с жизнями. Никто не пересечет Стикс! Пять вечера! Ровно! Ясно? — отсалютовав еще раз, Харон оттолкнулся шестом и исчез в зарослях камыша.
— А это пострашнее дома Рансонов, — пробормотал Джон.
Мы медленно побрели вверх по склону, покрытому черной безжизненной землей, похожей на пепел. Кое-где попадались голые деревья — ни одного листочка. Через несколько минут мы с друзьями оказались на верхушке холма, откуда нашим взорам открылся чудовищных размеров амфитеатр. Он протянулся на многие километры. Вокруг круглой арены располагались ряды сидений, ступенями уходящие в небо. Все строение окружали высокие мощные стены. На скамьях сидели миллионы человек, или, правильнее сказать, душ — закутанные в тоги силуэты, безмолвные и недвижимые, на головах капюшоны.
Я не верил своим глазам:
— Мертвецы… их так много…
На ближайшей к нам стороне арены возвышалось нечто, напоминающее трон гигантских размеров, метров шесть высотой.
— Там сидит кто-то действительно большой, — прошептал Джон.
Сид восхищенно выдохнула:
