Джон присвистнул:
— Если б мистер Кенкинс знал, что творится у него в бойлерной…
— Значит, Дана где-то там, — я попытался придать своему голосу уверенности и махнул рукой. — Идем.
Мы пошли на звук воды, спустились по черному склону, заросшему камышами, и очутились у воды. Кругом стоял удушливый смрадный запах — река отчаянно воняла. Вдруг камыши задрожали, и к нам, прихрамывая и опираясь на длинную жердь, вышел старик в помятой шляпе. Прежде чем я успел что-либо сказать, Джон и Сидни спрятались у меня за спиной.
Старик коснулся шляпы и отсалютовал:
— Харон, к вашим услугам.
Голос перевозчика душ звучал словно удары камня о стенки пустой консервной банки.
— Вы ведь паромщик, так? — я спросил первое, что пришло в голову. Голос дрожал. — М-мы о вас читали.
Взгляд старика упал на лиру. Харон облизнул пересохшие бескровные губы:
— Хе-хе, я это уже видел. Много лет тому назад.
— Нам надо переправиться через реку, — вставила Сидни, выглядывая у меня из-за плеча. — В смысле… ну… если можете… пожалуйста?
Я впервые видел, чтобы Сид не могла найти слов и тушевалась. Мои собственные страхи удвоились.
Харон тем временем не сводил глаз с лиры.
— Сюда, — наконец он отвернулся и махнул рукой в сторону реки. — Вам туда-обратно, как Орфею, или в один конец?
— Туда-обратно! — выпалил Джон. Мысль задержаться даже на лишнюю минуту в этом мертвом месте не радовала.
Харон усмехнулся:
— Ну-ну, оптимисты, я смотрю. Что ж, добро пожаловать на борт моей яхты.
Он еще и шутит! Нечто, покачивавшееся на воде в зарослях камышей, было, конечно, не похоже на яхту, скорее, полуистлевший плот, доски которого покрывал скользкий ил и стягивали веревки. Когда мы ступили на это своеобразное судно, плот резко накренился, и я подумал, что он не выдержит веса троих детей, а уж тем более еще одного взрослого. Но когда Харон сделал шаг на сгнившие доски, плот не осел ни на миллиметр — перевозчик душ оказался бесплотным.
— Держитесь рядом, — произнес Харон, обнажая два ряда черных десен без единого зуба. — А то свалитесь в воду. Они, знаете ли, цепкие.
Джон схватил меня за рукав и прошептал:
— Кто цепкий?
Я не знал, кто, но, когда Харон оттолкнулся шестом от берега и плот полностью оказался в воде, увидел их — множество людских фигур. Они плавали, скрываемые волнами, лица несчастных были искажены гримасами ужаса, а рты открыты в безмолвных криках.
— Недавно умершие, — пояснил Харон так, словно дело было самым обычным. — Жмутся к этому берегу, надеясь снова попасть в мир живых, а плыть туда, — перевозчик махнул рукой в сторону противоположного берега, — не хотят.
