Провожая нас у дверей, Инна Константиновна незаметно пожала мою руку чуть ниже локтя. А когда Ростислав наклонился, чтобы завязать шнурки туфель, мы встретились с ней глазами — сомнений не оставалось, он ей понравился!
* * *
С того дня, когда мама все-таки указала моему моравскому князю на дверь, я стала приходить домой в девять и ни одной минутой раньше, хотя прежде бывала на месте значительно раньше. В результате однажды услышала колкое:
— Дожилась. По паркам шляешься?
— Не надо меня толкать на это, — парировала я.
— Это кто, я тебя толкаю? — воскликнула мама с крайним изумлением.
— А что мне остается делать, если ты его сюда не пускаешь?
— Ах, что ей остается делать! Ты что, без него жить не можешь, что ли?
— Не могу.
Мама зло рассмеялась.
— Эх ты, дура! Думаешь, очень ты ему нужна? Он только в секту тебя затянуть хочет, а ты уже на что-то рассчитываешь!
— Я ни на что не рассчитываю. Но видеться с ним буду. Не здесь, значит в другом месте.
— Вот как заговорила, а! — мама даже оглянулась по сторонам, как бы ища свидетелей моего окончательного падения.
На самом деле наши отношения с Ростиславом, действительно, были весьма неопределенны. Никакой сердечной дружбы он мне пока не предложил, хотя, как мне казалось, ему приятно было находиться в моем обществе. Я не покривила душой, сказав маме, что ни на что не рассчитываю. Мне он, конечно, очень нравился, но не этой симпатией определялись принимаемые мною решения. Это я четко знала.
На следующий день мама вдруг встретила меня на редкость любезно. На кухне она сама подала мне тарелку с варениками, налила компот в чашку и, пока я со всем этим разделывалась, сидела напротив, подперев рукой щеку и глядя, как я ем. Такая тихая и миролюбивая! Впервые за долгое время у нас состоялся почти семейный ужин, а сам факт присутствия на столе вареников с вишней (у мамы они были необычно сдобные, она замешивала их на кефире и готовила на пару) и вовсе говорил о полном торжестве добрых чувств.
«Смотри, вдруг косточка попадется. Вроде выбирала, но все же…» — заботливо предупредила мама, глядя, как я весело отправляю вареники в рот.
Поужинав, я поднялась из-за стола, чтобы убрать посуду. Но в тот же самый момент, как я встала, мама — о, ужас! — рухнула передо мной на колени.
«Ай!» — крикнула я от неожиданности и бросилась поднимать ее, но она остановила меня, крепко схватив за обе руки.
— Ниночка, ангел мой…послушай, послушай! — непривычно быстро проговорила она, — ты ведь какая умница у меня всегда была! Мне все завидовали в церкви, говорили, что я счастливая с такой дочерью и что всем бы таких детей! Я и сама это видела, всегда видела, только не говорила тебе. Я с тебя пример брала.
