Однажды в воскресенье, сидя перед большой чертежной доской и занимаясь дипломным проектом, Ростислав вдруг подумал: «День-то воскресный, а я работаю. Нехорошо». И явилось откуда-то в его груди такое теплое желание жить по Божьим заповедям! Необъяснимое, ничем внешне немотивированное, но очень ясное. Ведь в них, подумал он, все сказано на века, и, прав, наверное, был Достоевский, однажды сказавший: «Исполни их — и будешь велик».
Надо сказать, что к тому времени мой новый друг вел уже вполне светский образ жизни. Заказывал костюмы у хороших портных, окончил школу бальных танцев… Может быть, неудачная попытка следовать схеме Святой Феодоры подтолкнула его к тому. «Хорошо, я буду смотреть на вещи проще», — пообещал он отцу.
Для симпатичного и общительного студента это было не так уж и сложно. Но в тот воскресный день мысль начать жить по Божьим заповедям пришла к нему как-то сама собой. «Мам, а почему в заповедях сказано „помни день субботний“, а мы празднуем воскресенье?» — спросил он Анну Михайловну. Та ответила, что суббота дана была для евреев, а после воскресения Христова христиане празднуют воскресенье. «Больше не буду работать в воскресенье, даже если возникнет необходимость», — решил для себя Ростислав.
Наверное, он все-таки безотчетно ждал какого-то толчка, чтобы вновь погрузиться в изначально родственный ему мир духовного поиска.
* * *
Вытягивая шею и рискуя свалиться с хоров, я напряженно высматривала Ростислава в толпе прихожан. Воскресная служба в Троицком только что закончилась, и мы могли бы отправиться домой вместе. Однако знакомой темной шевелюры нигде не было заметно, поэтому несколько раздосадованная, я сложила в стопку ноты и, не глядя по сторонам, решительным шагом отправилась в сторожку. Пусть сам меня ищет!
К счастью, на миг мелькнувшая и исчезнувшая за углом длинная коса навела Ростислава, стоявшего во дворе, на мой след.
У церковной калитки он встретил меня со всей присущей ему добродушной галантностью и… пригласил в ресторан.
Я вообще-то толком не представляла себе, что это такое, потому что ни разу в жизни мне не доводилось переступать порог какого-либо ресторана. Но само это слово казалось мне подозрительным, слишком светским.
— Время обедать, — пояснил он, встречая мой удивленный взгляд, — мне приятно будет сделать это в твоем обществе. Не отказывайся.
Что ж, почему бы молодому человеку и не пообедать в ресторане, если доходы отца позволяют! И было бы даже странно в наше время, чтобы дети священнослужителей совсем чурались таких мест!
