Куба – forever! | страница 8
И всё же она не была уверена ни в чем, но только чувствовала боль от того, что ничего не может изменить, что, только встретив, еще не узнав, уже теряет его. Ей хотелось плакать — громко, навзрыд. И все время она вспоминала его голос, слова, глаза, руки, движения сильного тела и с ужасом понимала, что это серьезно и их первая встреча может оказаться последней. Тюрьма, смерть — он был обречен. Она не знала, что ей делать дальше, и просто лежала на песке и плакала.
Он нашел ее. Сколько прошло времени? Час, два, может быть, больше? Она лежала на песке, положив голову на руки, лицом вниз. Иногда ее тело вздрагивало от слез. Она не увидела, как он приблизился, но почувствовала, когда он сел рядом. Именно он. Потом они лежали на песке, рядом, и молчали. Он взял ее голову в свои руки и стал целовать ее волосы. И вдруг ей показалось, что он плачет. Он действительно плакал, но не от слабости и бессилия, как она, а от боли. Такую боль он чувствовал впервые, потому что впервые полюбил женщину и уже знал, что она нужна ему, как никто другой, и, не сказав с ней ни слова, заранее был уверен, что она никогда не поймет его — тоже как никто другой.
Они по разные стороны линии горизонта, и только любовь, как солнце, у них одна на двоих. Но для такого, как он, этого было мало. Он хотел, должен был владеть не только ее телом, но ее сердцем, мыслями и душой. Он знал, что где-то в глубине ее сердца уже зажглась искра, что, наверное, он мог бы разжечь в нем и огонь, но боялся ее спугнуть. В то же время он понимал, что если не сделает чего-то сейчас, сию минуту, то может потерять ее нвасегда. А этого сейчас он боялся, пожалуй, больше всего. Ему казалось, что она — птица, которую можно спугнуть одним неосторожным движением, и она улетит, и ее уже не вернешь. Он не мог и не должен был потерять ее, но не мог и найти слов, чтобы достучаться до ее сердца, дотронуться до ее души своей душой.
Он начал говорить. Сначала медленно, тихо, почти шепотом, осторожно, как с ребенком говорит отец, чтобы не напугать и не обидеть, но рассказать обо всем. Все как есть. Он, конечно, боялся, поймет ли она, да и сможет ли он найти те, единственные слова? Она — чужая, пришла из другого мира и вернется туда. Вопрос только, смогут ли они выиграть у судьбы немного счастья? Хоть один лишний день или час, проведенный вместе! За это он готов был отдать жизнь.
Но говорил он о правде, о праве на надежду и о шансе, который дает жизнь. О своем народе, который имеет право на свободу и достойную жизнь, о том, что молодые люди живут в нищете и обречены быть рабами, что богатые становятся все богаче, а бедных — все больше, и они беднеют с каждым днем. Что у кубинских детей на собственной земле нет ни единого шанса на лучшую жизнь, и что больше так жить нельзя.
